Утраченная реликвия

Ему пришло в голову, что перед отъездом на чужбину было бы неплохо облапошить зеленого новичка. Ведь видно же, что парень - начинающий коллекционер, и не коллекционер даже, а так, болванчик, которому кто-то сказал, что предметы искусства - самое выгодное вложение капитала. Да и капитала особенного у него наверняка нет - скопил тысяч десять, сопляк, и думает, что он Рокфеллер Виктор Павлович гордился своим умением с первого взгляда разбираться в людях. Он знал, что некоторые, и покойный Жуковицкий в том числе, при случае не упускали возможности посмеяться в кулак над этой его гордостью, но все равно верил в то, что видит людей насквозь. Технология этого ясновидения была проста: при встрече со свежим человеком Ремизов всегда предполагал самое худшее, а потом, по мере узнавания, просто отбрасывал лишнее, получая таким образом полный психологический портрет своего визави. Ошибался он при этом едва ли не чаще, чем знакомился с новыми людьми, но ошибок этих не замечал, потому что они не приносили ему разочарований.

Посетитель сел, легко и непринужденно положив ногу на ногу и сцепив на колене тонкие белые пальцы.

На безымянном пальце правой руки поблескивало обручальное кольцо, а белки глаз были розовыми, как у альбиноса, - от недосыпания, что ли? Впрочем, у Ремизова тоже частенько случались дни, когда по утрам он шарахался от своего отражения в зеркале, так что на глаза посетителя он решил не обращать внимания - дело молодое, с кем не бывает...

- Как это - в какой области? - едва ли не с обидой переспросил он. - В области искусства и антиквариата, разумеется!

Ремизов мысленно усмехнулся, обошел стол и уселся, по дороге отшвырнув носком ботинка второй цветастый комок. Посетитель даже бровью не повел воспитание!

- Должен вам заметить, что область искусства слишком обширна, чтобы кто-то мог считаться в ней общепризнанным авторитетом, - сказал Виктор Павлович, борясь с неожиданно подступившей к горлу шоколадно-коньячной отрыжкой. - Давайте не будем ходить вокруг да около, молодой человек, вы ведь сами только что сказали, что торопитесь. Полагаю, придя сюда, вы имели в виду что-то вполне определенное... Кстати, как вас зовут?

- Иван, - слегка привстав, представился посетитель. - Иван Иванович Иванов.

- В Америке это, наверное, прозвучало бы как Джон Смит, - не скрывая усмешки, заметил Ремизов. - Впрочем, воля ваша. Сойдемся поближе, тогда и познакомимся по-настоящему. Нам ведь с вами работать, разве нет?

- Увы, - сказал молодой человек, представившийся Ивановым. - Не далее как послезавтра я улетаю в Лондон - надеюсь, навсегда. Я располагаю некоторой сумой денег в свободно конвертируемой валюте и хотел бы превратить эти бумажки в какую-нибудь настоящую, незыблемую, не зависящую от конъюнктуры ценность.

При упоминании о Лондоне Ремизов едва заметно напрягся. Получалось, что они летят в один день, и хорошо еще, если не одним рейсом! Впрочем, он тут же решил, что, если сумма сделки будет приличной, время отлета можно изменить.

- Мне кажется, я вас понял, - медленно произнес он, вынимая из пачки сигарету. - Но понимаете ли вы, что незыблемые, как вы изволили выразиться, ценности наше государство выпускает за границу с очень большой неохотой?

Он чиркнул зажигалкой и, прищурившись, посмотрел на посетителя поверх огонька.

- Это общеизвестно, - сказал тот. - Именно по этой причине я и обратился не к кому-то другому, а к вам.

- Звучит почти как оскорбление, - сухо заметил Ремизов. - Интересно было бы узнать, кто дал вам такую информацию... Вернее, дезинформацию. Вот что, юноша. Пока вы не произнесли чего-нибудь, о чем впоследствии могли бы горько пожалеть, скажу вам прямо: я не занимаюсь противозаконными сделками и тем более контрабандой.

Посетитель встал.

- Простите, - сказал он. - Тут явно имеет место какое-то недоразумение. Боюсь, вы не правильно меня поняли...

- Конечно, - согласился Ремизов. - То есть, конечно, нет. Понимать-то было нечего, вы ведь ничего конкретного не сказали. Я просто поставил вас в известность, а выводы делайте сами. Все, что вы можете видеть у меня в магазине, к вашим услугам - платите и забирайте.

Сделка будет легальной, как дыхание, и на таможне у вас не возникнет никаких проблем.

Посетитель слегка наморщил нос, демонстрируя таким образом свое отношение к тому, что было выставлено в торговом зале магазина. Ремизов и не подумал обижаться: в самом деле, уж чего-чего, а непреходящих ценностей в его витринах не водилось никогда, это было ясно даже полному профану.

- Что ж, - со вздохом сказал посетитель, - я вас понял. Вы совершенно правы. Прошу меня извинить.