Утраченное наследие

– Видишь ли, Григорий, этот проект задуман давно. Есть целый комплекс мероприятий по облагораживанию центра С. Эта улица, скажем так, только начало. Но начало очень важное, – мэр затараторил без остановки теперь, как будто бы его прорвало и он решил выдать все и сразу. – Я думаю, ты поймешь!.. Ты молодой, активный. Эти дома безнадежно устарели. Городу нужен новый архитектурный стиль. Мы не можем стоять на месте, нужно развиваться и идти в ногу со временем. Большая часть домов по этой улице уже пустует. Жители деревянных строений сами были рады отвязаться от рухляди, хоть она и расположена в самом сердце города. Кирпичные же строения почти все выкуплены под коммерческую площадь. Но с этими проблем точно не будет. Бизнесмены не идиоты, чтобы ссориться с администрацией города. Но есть один дом… – он замолчал, словно выдохся. – Там есть трудности…

Он глотнул кофе и пригладил волосы ладонью, словно погладил себя по голове, чтоб ободрить.

– Это дом купца Курагина… Этот самый купец построил его еще в 1880 году. Он был не просто уважаемым человеком в городе, а одним из самых влиятельных людей на Волге в конце 18-го – начале 19-го века. Был застройщиком первых музеев и галерей, в том числе старой художественной и спонсором строительства здания драматического театра. Архитектора сам лично из Италии привез на свои средства. Там в фойе имеется памятная табличка с его именем. Вдобавок, правнук этого святила российской коммерции стал знаменитым оперным певцом и всю жизнь прожил и проработал в оперном театре С. Там до сих пор дают какой-то спектакль памяти Ильи Курагина. Дочь его – Полина Ильинична Курагина – тоже интересная личность. Она известная пианистка. Ездила по заграницам даже при советском режиме. Сейчас совсем перебралась во Францию.

В общем, не простая это семья, а довольно знаменитая. И дом, получается, фамильный и представляет историческую ценность для города. Но он хоть с виду и кирпичный, перекрытия все равно деревянные. Рухнет скоро. А хозяйка нынешняя уперлась. Наследница, правнучка знаменитого купца и старшая дочь этого оперного певца, считает, что дом их ни в коем случае трогать нельзя. И ни в какую не соглашается! Да чего там… – мэр махнул рукой. – Даже говорить ни с кем толком не хочет.

В девяностые годы, когда русские люди узнали, что такое приватизация, она, помимо свидетельства о государственной регистрации собственности, вытребовала себе документ об исторической ценности здания. Не знаю, что там была за комиссия, кто вообще это подписал… Сам понимаешь, в девяностые можно было все, никто ни за что не отвечал. И уж тем более не до культурного наследия всем было. Но теперь эта старушка трясет этим документом и грозится в случае напора в Москву писать, президенту, в ЮНЕСКО и т. п. Ненормальная! Не понимает, что это для нее эта рухлядь – родовой дом, так пафосно называемое ею «культурное наследие», а для остальных – пережиток прошлого!..

Он наконец остановился и допил остывший уже кофе.

– А ценности… там есть какие-нибудь? – неожиданно спросил Григорий.

У мэра вытянулось лицо, и даже глаза стали больше.

– В каком смысле? Какие ценности?

– Ну, не знаю… Может, старинные картины, иконы, вещи этого купца или его знаменитых потомков? Ну, что-то, что можно передать в музей, чтобы сохранить память об этих людях?

– Да нет там ничего! – поморщился мэр. – Если что было бы, давно бы растащили. В те же лихие девяностые. Она же одинокая. К тому же интеллигентка. Прибили бы ее еще за эти «ценности»… – он снова отхлебнул кофе. – Хотя подожди… Кажется, библиотека у нее там какая-то осталась, то ли от отца, то ли от деда. Может, книги и представляют какую-то ценность… – задумчиво сказал он.

И вдруг вскочил с кресла, подошел ближе к Григорию.

– Но ведь не в этом дело, Григорий! – почти простонал он на эмоциях, при этом склонился над приставным столиком, за которым сидел Гриша, руки держа в карманах брюк. – Из-за настырности этой особы мы не можем начать строительство жизненно важных объектов для города.

– Разрешите узнать, каких? – как можно аккуратней вставил Григорий, смотря исподлобья на вспотевшего мэра.

Мэр многозначительно посмотрел на него. Затем достал правую руку из кармана и, звонко щелкнув пальцами, сказал:

– Еще не решено окончательно… Но там ведь даже все коммуникации устарели. Чтобы привести в порядок хотя бы энергосистемы, необходимо снести все эти землянки… совсем! – жестко отрезал градоначальник и вернулся в свое кресло.

«Чушь какая… – подумал Григорий. – Энергосистемы-то тут при чем?! Бред. И сколько ведь подробностей про этот проект знает. Прям как будто сам лично к этой даме в гости ходил. Стоит ли мэру так уж сильно забивать голову такими делами? Очевидный интерес и азарт…»