Утраченное Просвещение: Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана

И друзья, и враги Тамерлана признавали тщательность, с которой он собирал ремесленников во всех областях и отправлял их в свою столицу Самарканд[1358]. Ведь Чингисхан и его преемники практически лишили Центральную Азию умелых мастеров, убивая их или отсылая тысячами в Пекин или Тебриз. Разрушение ремесленных традиций Центральной Азии, выстраивавшихся на протяжении тысячелетий, теперь вынудило Тамерлана искать талантливых людей. Он собрал наиболее умелых мастеров из многих стран – представителей всех областей искусств и ремесел. При дворе Тамерлана у этих художников и ремесленников не было другого выбора, кроме как взаимодействовать друг с другом, что со временем привело к блестящим результатам в таких областях, как керамика, скульптура, живопись, работа по дереву, по металлу и выдувка стекла. Новые стили и технологии, лежавшие в их основе, были неразрывно связаны с обстоятельствами завоеваний и культурной восприимчивостью – отличительной чертой эпохи Тамерлана.

Примечательно, что, несмотря на привлечение ремесленников из всех завоеванных сообществ, Тамерлана не интересовала возможность собрать в своем дворце научные таланты. Поразительное отличие от Махмуда Газневи, местных правителей при Сельджуках и монголов в Китае и Иране состоит в том, что Тамерлан не пытался искать ученых, теологов, писателей или даже льстивых поэтов и сказителей. В свете всего этого справедливо было бы заключить, что последний «завоеватель мира» был более заинтересован в вещах, чем в идеях. В единственной области искусства, к которой он проявлял реальный интерес и на которую не жалел денег, – архитектуре – его энтузиазм проистекал из возможности воплотить очень конкретную идею: собственную власть и величие.

Объединив таланты архитекторов, штукатуров, резчиков по дереву и столяров, а также производителей обожженного кирпича, превосходно облицованного разукрашенной керамикой, по приказу Тамерлана построили сооружения, которым суждено было стать его самым долговечным наследием[1359]. Известны имена архитекторов, которых привезли из Ирана, Грузии, Азербайджана, Анатолии, Индии и с Ближнего Востока, чтобы работать на эмира. Но в отличие от какого-либо центральноазиатского правителя до него Тамерлан стал сам себе главным архитектором.

Доказательством тому могут служить парящие входные арки просторного дворца, который Тамерлан построил для себя в родном городе, ранее носившем название Кеш, но после реконструкции переименованном в Шахрисабз, или «Зеленый город»[1360]. Это огромные арки размером 22 метра, которые можно разглядеть с расстояния 40 километров[1361]. Поддерживающие пилоны поднимали их на высоту 50 метров. Это высота четырнадцатиэтажного дома.

«Белый дворец», или Аксарай, как называли этот ансамбль, был лишь одним из множества сооружений, в основном имевших форму купольных кубов или полигонов, которыми Тамерлан украсил ранее скромный город, считавший своим домом. Сами арки обрушились вскоре после строительства, как и большинство самых высоких арок и куполов, созданных при Тамерлане в Шахрисабзе, Самарканде и других городах. Причиной тому стали сильные землетрясения и возникшие в связи с этим повреждения в постройках. Но, прежде чем приписать разрушение этих сооружений неожиданным сейсмическим процессам, необходимо вспомнить, что архитекторы во всех этих сейсмически активных зонах давным-давно разработали методы по сохранению куполов, арок и минаретов во время землетрясений[1362]. Выходит, эти технологии не применялись при строительстве крупных сооружений Тамерлана.

Тот факт, что лишь немногие из великих сооружений Тамерлана пережили его, можно отнести к спешке, с которой их строили. Свою роль сыграл и огромный размер. Историки искусства выделяют всего несколько областей, где архитекторы Тамерлана применили новшества. Например, в просторном мавзолее Ахмеда Ясави в Туркестане по-новому совместили поперечные арки с традиционными центральноазиатскими арками, добившись тем самым ошеломляющего эффекта[1363]. Архитекторы Тамерлана также далеко обошли своих предшественников в открытии внутренних пространств, в сооружении ребристых куполов с карнизами из сложных гипсовых сталактитов и в отделке ослепительно сверкающей плиткой. Но вместе с тем архитектура Тамерлана была достаточно консервативной: здания больше поражают размером и блеском украшенной поверхности, чем какими-либо нововведениями.

Следуя традиции Махмуда Газневи, архитектура Тамерлана встречала посетителей своих зданий большими терракотовыми или эмалированными кирпичными панно, встроенными в стены на видных местах. В Аксарае в Шахрисабзе послания были предельно откровенными. Одна надпись гласила, что «Султан – это тень Бога», а другая, высеченная наверху портала большими буквами, советовала гостям: «Если у вас есть сомнения касательно нашего величия, посмотрите на наши здания»[1364]. Архитектура – это воплощение силы и величия, и пристрастие к ней Тамерлана было сравнимо с его пристрастием к власти.