Утраченные иллюзии

Торговый дом Метивье и торговый дом братьев Куэнте, помимо своих прямых занятий в качестве поставщиков бумаги и бумажных фабрикантов-типографов, подвизались и в качестве банкиров; впрочем, они и не помышляли платить за патент на право заниматься банковскими операциями. Государственная казна не изыскала еще средств контролировать коммерческие сделки и понуждать всех, кто тайно занимается банковскими операциями, брать патент банкира, который в Париже, например, стоит пятьсот франков. Но братья Куэнте и Метивье хотя и были, что называется, биржевыми зайцами, однако каждые три месяца пускали в оборот на биржах Парижа, Бордо и Ангулема несколько сот тысяч франков. Именно в этот вечер торговый дом братьев Куэнте получил из Парижа три векселя по тысяче франков, подделанных Люсьеном. Куэнте-большой тотчас же построил на этом долге чудовищное злоумышление, направленное, как будет видно, против терпеливого и бесхитростного изобретателя.

На другой день в семь часов утра Бонифас Куэнте прогуливался у запруды, питавшей его обширную писчебумажную фабрику и шумом своим заглушавшей голоса. Он ожидал тут молодого человека, лет двадцати девяти, по имени Пьер Пти-Кло, который вот уже шесть месяцев состоял стряпчим при суде первой инстанции в Ангулеме.

- Вы обучались в ангулемском лицее вместе с Давидом Сешаром, не так ли?-спросил Куэнте-большой, поздоровавшись с молодым стряпчим, который поспешил явиться на зов богатого фабриканта.

- Да, сударь,- отвечал Пти-Кло, стараясь шагать в ногу с Куэнте-большим.

- И вы, понятно, возобновили старое знакомство?

- Мы виделись раза два, не более, после его возвращения в Ангулем. А то как же иначе? В будни я сижу в конторе или в суде; а в воскресенье и прочие празднику занимаюсь, пополняю свое образование; посудите сами, рассчитывать я могу только на свои собственные силы...

Куэнте-большой кивнул головой в знак одобрения.

- В первую нашу встречу с Давидом он спросил меня, чем я занимаюсь. Я сказал, что, окончив юридический факультет в Пуатье, служил старшим клерком у мэтра Оливе и что надеюсь, рано или поздно, стать его преемником.,. Я более коротко знаком с Люсьеном Шардоном, или с господином де Рюбампре, как теперь называет себя возлюбленный госпожи де Баржетон, с нашим великим поэтом, короче, с шурином Давида Сешара.

- Почему бы вам не известить Давида о вашем назначении и не предложить ему свои услуги,- сказал Куэнте-болыпой.

- Это не принято,- сказал молодой стряпчий.

- Он никогда не судился, у него нет своего поверенного, почему бы вам не стать таковым,- отвечал Куэнте и под прикрытием своих очков смерил взглядом щуплого стряпчего с головы до ног.

Сын портного из Умо, презираемый товарищами по коллежу, Пьер Пти-Кло, казалось, страдал разлитием желчи. Землистый цвет лица изобличал застарелые недуги, ночные бдения нищеты и безусловно низкие страсти. На обиходном языке существует выражение, способное обрисовать этого малого в двух словах: колючий, как заноза. Надтреснутый голос был в полном соответствии с его кислой физиономией, тщедушной фигуркой и неопределенным цветом сорочьих глаз. Сорочий глаз, по наблюдению Наполеона, признак криводушия. "Поглядите на такого-то,- сказал он Ласказу, будучи на острове св. Елены, об одном из приближенных, которого он отстранил от должности за разные неблаговидные дела.- Как могло случиться, что я столь долгое время ошибался в нем. Ведь у него сорочий глаз". Вот почему Куэнте-большой, вглядевшись внимательно в невзрачного, хилого адвоката с лицом, изрытым оспой, с волосами столь редкими, что лысина, начавшаяся со лба, обнажила уже и темя, сказал про себя: "Такой, как ты, мне и надобен". И в самом деле, Пти-Кло, вполне познавший всю тяжесть людского презрения, пожираемый жгучим желанием возвыситься, дерзнул купить за тридцать тысяч франков дело своего патрона единственно в расчете на выгодную женитьбу, надеясь, что невесту, как водится, подыщет ему сам патрон, ибо кто же, как не он, более всего заинтересован женить поскорее своего преемника и тем самым помочь ему рассчитаться за приобретенную контору?