Утраченный Петербург

В середине XIX века греки, жившие в Петербурге, задумали построить свою церковь. Место для храма выбрали на Летней Конной площади, на берегу Лиговского канала. И проект заказали. Замечательному зодчему, долго жившему в Греции, знавшему особенности византийской архитектуры, Роману Ивановичу Кузьмину. Но собранных денег на строительство не хватало. Тогда отставной поручик русской армии, он же землевладелец, промышленник и виноторговец Дмитрий Бенардаки взялся полностью оплатить и проектирование, и строительство, и роспись храма, а собранные соотечественниками деньги предложил передать русской миссии для строительства церкви святого Никодима при русском посольстве в Афинах. Тридцать первого сентября 1865 года митрополит Исидор в присутствии греческого посла и министра иностранных дел Российской империи, светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова, освятил новый храм во имя Дмитрия Солунского. Дмитрий был сыном римского проконсула в Фессалониках (по-старославянски — Салунь. — И. С.). Родители его были тайными христианами и сына воспитывали в христианской вере. После смерти отца Дмитрия назначили его преемником, он согласился, но не стал скрывать своих убеждений — напротив, начал открыто проповедовать учение Христа и многих обратил в христианство. Узнав, что император Максимиан (соправитель Диоклетиана, прославившегося не только реформами, но и жестокими гонениями христиан), возвращаясь с войны, пройдет через Фессалоники, и понимая, что наказания ему не избежать, Дмитрий раздал все свое имение беднякам и стал истово молиться. Сознательно и без страха готовился он принять венец мученика. Максимиан вошел в город. Дмитрия схватили. Пытали. Он от своей веры не отрекся. Прежде чем казнить отступника, император устроил на площади бои. Победителем всегда оказывался любимец владыки Лий. Многих он лишил жизни. Тогда Дмитрий благословил на бой христианина Нестора, и тот сбросил Лия с помоста на копья римских воинов. Император был взбешен. Он приказал казнить Дмитрия. Стражники ворвались в темницу и закололи того копьями. Святого великомученика Дмитрия Солунского и греки, и русские почитали как заступника воинства, изображали сидящим на троне — в левой руке ножны, правой вынимает из них меч. В русских летописях имя Дмитрия упоминается первым — прежде имени любого другого святого. Считается, что он был помощником русских в их борьбе с Мамаем.

Церковь во имя столь почитаемого святого была просторной, вмещала тысячу человек (в то время греков в столице было много). Крестообразное в плане здание в византийском стиле венчал пологий главный купол; к центральному зданию примыкали полу-купола над боковыми апсидами; характерные для византийской архитектуры аркады на барабанах куполов и на главном входе придавали храму изящество и изысканность; свет, струившийся сквозь матовые стекла, равномерно и спокойно освещал настенную роспись. В южной апсиде и в куполе она была посвящена Христу, в северной — Богородице. Образа были писаны по золотому фону, царские врата украшала сцена Благовещения. Под куполом вместо привычного в русских храмах паникадила был укреплен серебряный хорос (обруч для свечей. — И. С.). Стены были облицованы красным мрамором, пол — белым. Службы в храме велись по традиции, сохранившейся в древних храмах Греции. Петербургские газеты писали: «Этот величественный храм, составляющий украшение Петербурга, — уменьшенная копия великой христианской святыни — Константинопольского храма святой Софии. С открытием этой церкви вся прилежащая к ней часть столицы получила другой, красивый вид, и там, где прежде на Летней Конной площади тонули в грязи, поднимаются изящные стройные здания, группируясь около Греческой церкви». Бенардаки скончался неожиданно во время поездки в Висбаден на лечение. Петербург оплакивал своего благотворителя. Александр II разрешил похоронить его в Греческой церкви. Кто мог представить тогда, что ей предстоит разделить судьбу большинства храмов России?..

В 1939 году церковь закрыли, предварительно разграбив. Во время войны бомба пробила купол, врезалась в мраморный пол и. не взорвалась. Саперы извлекли ее уже после победы. Погрузили в машину, отъехали метров на двести — и прогремел взрыв. Казалось. Нет, судьба не хранила и эту церковь. В 1961 году, во время хрущевских гонений, ее не пощадили. Будущий нобелевский лауреат Иосиф Александрович Бродский видел.

Прекрасно помню, как ее ломали.
В церковный садик въехал экскаватор
с подвешенной к стреле чугунной гирей.
И стены стали тихо поддаваться.
Смешно не поддаваться, если ты
стена, а пред тобою — разрушитель.