Утраченный рай

— Стихами. Ну давай подъезжай за мной через час к Холодному ключу, на трамвайную остановку. А там решим.

— Слушаюсь и повинуюсь!

Через час с небольшим мы с Гариком уже сидели на летней площадке одного небольшого ресторанчика на Набережной и пили ароматный горячий кофе. Зная мою страсть к этому напитку, Гарик привез меня именно сюда — нам уже доводилось тут бывать, и он запомнил, что здешний кофе мне понравился.

Когда я появилась перед Гариком на трамвайной остановке, он едва меня узнал. А когда узнал, то протянул глубокомысленно:

— Да, искусство требует жертв…

Сам того не подозревая, он попал в самую точку. И вот теперь за чашкой кофе я рассказывала ему о своем деле (в общих чертах) и о странных «гостях» Алексеева (в подробностях).

— Гарик, посоветуй, как быть. У меня там свое дело, я должна быть сосредоточена на нем. А эти странные визитеры отвлекают меня и сбивают с толку. Я опасаюсь, что замышляется что-то против моего босса. Может, ограбление готовится? Это спутает мне все карты.

Гарик еще раз внимательно выслушал все, что мне удалось подслушать. Потом вынес свое заключение:

— Да, Танюша, не исключено, что кто-то хочет добраться до ценностей. Кто-то из местных мог прознать, что приехал крупный столичный коллекционер, и решил его «подоить». А еще не исключено, что в доме у него есть сообщник — кто-нибудь из прислуги. И если произойдет инцидент, то вас всех будут трясти и перепроверять. Тогда твое дело — дрянь. Тебя раскроют и с треском вышибут из дома.

— Гарик, ты можешь мне чем-нибудь помочь?

— Танюша, для тебя я сделаю все, что в моих силах. Ты мне сегодня покажешь этот проход в сад со стороны леса. Я попрошу подежурить там своих ребят.

— Как ты это себе, интересно, представляешь?

— Танюша, золотко, мы в милиции все-таки тоже кое-что умеем. Конечно, где нам до такого гения, как ты…

— Папазян, да ты дерзишь!

— Кто дерзишь? Я дерзишь? Да я комплимент говорю! Но все-таки ты не беспокойся, у меня ребята опытные, глаза мозолить никому не станут. А ты мне продиктуй сейчас данные на всю прислугу. Я их пробью по нашей картотеке — выясню, нет ли кого с сомнительной репутацией.

— Черт побери, Гарик, я фамилий-то ничьих не знаю. Только имена. Да и то…

Я вспомнила про Тусю — никак не могла представить ее полное имя.

— А вот это упущение в вашей работе, детектив! Нехорошо!

— Я исправлюсь, — горячо пообещала я Папазяну. — Постараюсь при первой же возможности пробраться в кабинет хозяина и посмотреть контракты. Как только узнаю все данные, позвоню тебе и продиктую, договорились?

— Хорошо, Танюша. А пока знаешь что, дай-ка мне фамилию твоего шефа и на всякий случай, не обижайся, твоего заказчика. Лучше перестраховаться, чем влипнуть в историю, правильно?

Я согласилась, что он совершенно прав, и назвала ему Завадского и Алексеева.

— Но, Гарик, ты ведь понимаешь, моя профессиональная этика…

— Танюша, о чем речь. Все будет между нами.

— Гарик, миленький, я тебя просто обожаю! Я знала, что только к тебе можно обратиться с таким деликатным делом.

— А раз обожаешь, то, может быть, мы сегодня ночью вместе подежурим в той замечательной беседке? А? Могу я рассчитывать хоть на какую-то благодарность?

— Папазян, а ты, оказывается, корыстный тип!

— Я не корыстный тип, я влюбленный армянин! А ты, женщина, уже столько лет мне морочишь голову! Спроси, где моя армянская гордость?

— Ну-ну, не кипятись, орел ты мой. Ты же сам понимаешь, что если мы с тобой ночью «вместе подежурим в беседке», то не только никого не заметим, но и перебудим всю округу, — подольстилась я к Гарику.

— Да, вот это ты точно говоришь. — Папазян самодовольно улыбнулся. — Ладно, дежурить не станем. Но за тобой будет должок. Обещай, что, когда твое дело закончится и ты перестанешь носить эти ужасные тряпки и смоешь с головы дурацкую краску, Гарик проведет одну безумно страстную ночь в объятиях прекрасной блондинки! Целую ночь, при свечах, у тебя дома, Танюша!

— В объятиях прекрасной блондинки? При свечах? Как романтично! Ладно, обещаю.

— Клянешься?

— Торжественно клянусь! Чтобы мне век клиентов не видать!

Такой страшной клятве Гарик поверил.