Утраченный символ

Сегодня единственным напоминанием о священном пламени служила четырехконечная звезда, вмурованная в пол этажом ниже – символ американского вечного огня, однажды пролившего свет знаний на все четыре стороны Нового Света.

– Так вы считаете, что похититель Питера Соломона это знал? – спросила Сато.

– Конечно. И не только это. По всей Ротонде размещены символы, отражающие веру в Мистерии древности.

– Тайная мудрость… – с неприкрытым сарказмом проговорила Сато. – Знания, дарующие человеку божественные способности.

– Да, мэм.

– Не очень-то они соотносятся с христианскими устоями Соединенных Штатов.

– Возможно… Однако это правда. Превращение человека в бога называется «апофеозом». Известно ли вам, что эта тема – превращение человека в бога – ключевой элемент системы символов Ротонды?

– Апофеоз? – всполошился Андерсон, словно услышал что-то знакомое.

«Он тут работает. Он знает», – подумал Лэнгдон и кивнул.

– Да, «апофеоз» дословно переводится как «обожествление». Слово происходит от древнегреческого «apo» – «становиться» и «theos» – «бог».

– «Апофеоз» означает «становиться богом»? – изумленно проронил Андерсон. – Я понятия не имел.

– Я что-то упускаю? – вмешалась Сато.

– Мэм, – сказал Лэнгдон, – самая большая картина в этом здании называется «Апофеоз Вашингтона». На ней изображено превращение Джорджа Вашингтона в бога.

Сато недоверчиво скривилась.

– Не видела я здесь такой картины.

– Еще как видели! – Лэнгдон поднял указательный палец. – Она прямо у вас над головой.

Глава 21

В 1865 году итальянский художник Константино Брумиди закончил «Апофеоз Вашингтона» – фреску площадью четыре тысячи шестьсот шестьдесят четыре квадратных фута на своде капитолийской Ротонды.

Брумиди, прозванный «Микеланджело Капитолия», притязал на Ротонду так же, как Микеланджело притязал на Сикстинскую капеллу: расписав самое обширное полотно зала – то есть его потолок. Как и Микеланджело, многие свои работы Брумиди создал в Ватикане. Однако в 1852-м художник эмигрировал в Америку, предпочтя крупнейшей мировой святыне святыню новую: американский Капитолий, который теперь весь украшен образцами его творчества – от тромплея в коридорах Брумиди до карнизов на потолке в покоях вице-президента. Однако величайшим шедевром живописца принято считать огромную фреску на своде Ротонды.

Роберт Лэнгдон поднял глаза на великолепный потолок. Обычно ему нравилось наблюдать за реакцией студентов на диковинную роспись, однако сегодня он чувствовал себя как в страшном сне, который только предстояло понять.

Директор Сато стояла рядом, подбоченившись, и хмуро разглядывала высокий свод. Ее, по-видимому, обуревали те же чувства, что и многих, кто впервые смотрел на картину в самом сердце Америки.

Полная растерянность.

«Вы не одиноки», – подумал Лэнгдон. Большинству людей «Апофеоз Вашингтона» казался все более странным по мере того, как они присматривались к фреске.

– На центральной панели изображен Джордж Вашингтон, – пояснил Лэнгдон, указав на середину купола. – Как видите, ему прислуживают тринадцать дев, а он, в белых одеждах, возносится на облаке над простыми смертными. Это миг апофеоза… то есть превращения Вашингтона в бога.

Сато и Андерсон промолчали.

– По периметру расположен ряд странных, архаичного вида, изображений: древние боги сообщают нашим отцам-основателям передовые знания. Вот Минерва дарует вдохновение нашим величайшим изобретателям – Бену Франклину, Роберту Фултону и Сэмюэлу Морзе. – Лэнгдон показал на каждого пальцем. – А здесь Вулкан помогает нам построить паровой двигатель. Рядом Нептун показывает, как проложить трансатлантический телеграфный кабель. Здесь изображена Церера, богиня урожая и плодородия (от ее имени происходит английское «cereal», «злаки»); она восседает на механической жатке Маккормика – изобретение этой машины позволило Америке стать мировым лидером в производстве пищевых продуктов. Словом, на этой фреске более чем открыто показано, как люди получают от богов великую мудрость. – Лэнгдон посмотрел на Сато. – Знание – сила, а правильное знание позволяет человеку творить чудеса и уподобиться богу.

Сато перевела взгляд на профессора и задумчиво потерла щеку.

– Чтобы проложить телеграфный кабель, богом быть не нужно.

– В наше время – нет, – ответил Лэнгдон, – но знай Джордж Вашингтон, что люди смогут говорить друг с другом через океаны, летать со скоростью звука и однажды ступят на Луну, он бы решил, что мы стали богами и умеем творить чудеса. Как писал футуролог и фантаст Артур Кларк, «любая достаточно развитая технология неотличима от магии».

Сато в задумчивости поджала губы. Она взглянула на руку, затем подняла глаза к потолку.

– Профессор, вам сказали, «Питер укажет путь», верно?

– Да, мэм, но…

– Андерсон, – Сато отвернулась от Лэнгдона, – можно взглянуть на фреску поближе?

Тот кивнул.

– Да, по периметру свода установлены мостки.

Лэнгдон увидел прямо под фреской крошечные перила и похолодел.

– Вовсе не обязательно туда подниматься…