Утраченный символ

– Считается, что этот зал – красивейший в Вашингтоне, – сказал Беллами и жестом пригласил Лэнгдона внутрь.

«Пожалуй, во всем мире», – подумал Лэнгдон, перешагивая через порог. Как всегда, его взгляд сначала приковал огромный свод, украшенный изящными резными кессонами. С балюстрады верхнего балкона смотрели вниз шестнадцать бронзовых «портретных» статуй, а под ними вереница великолепных арок образовывала нижний балкон. От массивного абонементного стола тремя концентрическими окружностями расходились ряды полированных деревянных столов.

Лэнгдон перевел взгляд на Беллами – тот подпирал широко распахнутые двери, чтобы они не закрылись.

– Я думал, мы прячемся… – растерянно сказал профессор.

– Если в здание кто-нибудь вломится, я хочу об этом знать, – ответил Беллами.

– Нас же сразу найдут!

– Найдут в любом случае, где ни прячься. Но если заявятся сюда, вы тут же сообразите, почему я выбрал именно этот зал.

Лэнгдон ничего не понял, однако Беллами, судя по всему, не желал объясняться и уже направился к центру зала. Там он выбрал свободный стол, пододвинул к нему два стула, включил лампу и кивнул на профессорский портфель.

– Ну, давайте взглянем.

Чтобы не оцарапать полировку грубым гранитом, Лэнгдон не стал вынимать пирамиду, а водрузил портфель на стол и раскрыл пошире. Уоррен Беллами поправил лампу и внимательно осмотрел пирамиду, затем провел пальцами по таинственной надписи.

– Полагаю, язык вам знаком? – спросил Беллами.

– Конечно, – ответил Лэнгдон, разглядывая шестнадцать символов.

Так называемый Масонский шифр был в ходу у первых членов братства, которые пользовались им для личной переписки. Алфавит вышел из употребления по очень простой причине – его было слишком легко расшифровать. Большинство старшекурсников, посещавших семинары Лэнгдона по символогии, справились бы с этой надписью за пять минут. Сам профессор при наличии ручки и листа бумаги мог раскодировать ее меньше чем за минуту.

Это обстоятельство позволяло Лэнгдону сделать два вывода. Во-первых, он был отнюдь не единственным человеком на свете, способным дешифровать надпись на пирамиде. Во-вторых, Сато почему-то решила, что этот код – дело государственной важности. С тем же успехом она могла заявить, что пусковые коды ядерных ракет раскрываются при помощи игрушечного шифровального кольца из коробки с поп-корном. Лэнгдону не верилось в этот абсурд.

«Надпись на пирамиде указывает, где хранится мудрость веков?!»

– Роберт, – мрачно проговорил Беллами, – Сато объяснила вам, почему за дело взялось ЦРУ?

Лэнгдон покачал головой.

– Она утверждает, что это вопрос национальной безопасности. По-моему, лжет.

– Может быть. – Беллами задумчиво потер шею. Его словно бы терзали какие-то сомнения. – Но меня больше тревожит другое. – Он посмотрел Лэнгдону в глаза. – Директор Сато могла узнать об истинной силе пирамиды.

Глава 47

Кэтрин Соломон обступала абсолютная чернота.

Сойдя со знакомой и безопасной ковровой дорожки, Кэтрин шла вперед наугад, водя перед собой руками и спотыкаясь. Пол был холодный, точно лед на замерзшем озере… враждебная среда, из которой нужно было выбраться – во что бы то ни стало.

Запах спирта исчез, и Кэтрин остановилась. Стоя неподвижно в темноте, она прислушалась, желая, чтобы сердце не билось так громко. Тяжелых шагов за спиной больше не было слышно…

«Я от него сбежала?»

Она закрыла глаза и попыталась сообразить, где находится.

«В каком направлении я двигалась? Где дверь?»

Неизвестно. Выход мог быть где угодно.

Кэтрин слышала, что страх стимулирует мозговую деятельность и обостряет мышление, однако ужас превратил ее разум в бурный водоворот паники и растерянности.

«Даже если я найду дверь, выйти не получится».

Карточка осталась в скинутом халате. Кэтрин могло спасти лишь то, что она теперь как иголка в стоге сена – единственная точка в огромной системе координат размером с футбольное поле. Несмотря на непреодолимое желание бежать куда глаза глядят, умом Кэтрин понимала, что правильнее вообще не двигаться.

«Стой спокойно. Ни звука».

Охранник уже шел ей на помощь, а от преследователя почему-то несло этанолом.

«Я почувствую его приближение».

Мысли Кэтрин вернулись к словам Лэнгдона. «Вашего брата… забрали». Струйка пота стекла по руке к ладони, в которой она стискивала мобильный. Эту угрозу Кэтрин не учла: телефон мог выдать ее местонахождение, а выключить его незаметно было нельзя – если открыть крышку, загорится дисплей.

«Брось телефон… и уйди подальше».

Она снова почувствовала запах спирта. Он усиливался с каждой секундой. Кэтрин заставила себя остаться на месте, затем медленно и осторожно шагнула влево. Увы, легкого шороха одежды оказалось достаточно – преследователь ринулся к ней. В следующий миг он схватил ее за плечо; в нос ударила вонь этанола. Кэтрин вывернулась, и ею овладел холодный ужас. Забыв о логических расчетах, она помчалась вперед, затем резко свернула влево.

Впереди, словно из пустоты, возникла стена.