Утраченный символ

— Стой… смотри! — Лэнгдон указал на черную тень, накрывающую лужайку слева. Сначала расплывчатая, бесформенная, она быстро росла, надвигаясь на них, обретая очертания, обрушиваясь, вытягиваясь, и наконец превратилась в огромный черный прямоугольник с двумя длиннющими шпилями.

— Это же фасад собора перекрывает луч прожектора! — догадался Лэнгдон.

— Они садятся у входа!

Лэнгдон схватил Кэтрин за руку.

— Вперед!

К декану Галлоуэю вернулась давно утраченная легкость поступи. Оставив позади средокрестие, он шел по главному нефу к нартексу и западному порталу.

До него доносился шум вертолета, зависшего перед собором. Декан вспомнил то время, когда он еще различал цвета, и представил, как пронзает окно-розетку луч прожектора, рассыпая калейдоскоп огней по всему пресвитерию. Как ни странно, непроницаемый мрак, ставший обителью Галлоуэя, расцветил для него жизнь по-новому.

«Сейчас я вижу даже лучше, чем раньше».

Галлоуэй начал служить Господу с ранних лет и на всю жизнь проникся огромной — какую только способен испытывать человек — любовью к церкви. Как и многие его коллеги, всецело отдавшие себя Господу, священник не отличался крепким здоровьем. Все его жизненные силы ушли на то, чтобы нести свое слово сквозь шум невежества.

«А чего я ждал?»

В борьбе за власть уже многие сотни лет — от Крестовых походов и Святой инквизиции до современной политики Соединенных Штатов — именем Иисуса Христа прикрывались, словно щитом. Испокон веков невежды кричали громче всех, подчиняя своей воле простодушную толпу. Свои мирские желания они подкрепляли цитатами из Писания, в котором не понимали ровным счетом ничего. Они кичились нетерпимостью к инакомыслящим как доказательством своих убеждений. И теперь, по прошествии веков, человечество окончательно вытравило всю изначальную красоту образа Христа.

Сегодняшняя встреча с символом креста и розы пробудила в сердце Галлоуэя величайшую надежду, напомнив о пророчествах из розенкрейцерских манифестов, которые декан столько раз перечитывал раньше и помнил до сих пор.

Глава первая: Господь Иегова во искупление человечества откроет те тайны, что ранее были уготованы лишь избранным.

Глава четвертая: И станет весь мир как одна книга, и придут к согласию наука и богословие.

Глава седьмая: Богом решено твердо и неотменно — даровать и послать миру перед его кончиной истину, свет, жизнь и славу, дабы облегчить его страдание.

Глава восьмая: Но лишь тогда будет даровано откровение, когда мир очнется от тяжелого сна, куда погрузило его поднесенное в отравленном кубке вино богословской лжи.

Осознавая, что церковь давным-давно сошла с пути истинного, Галлоуэй посвятил жизнь тому, чтобы вернуть ее обратно. И вот теперь этот час стремительно близился.

«Ночь особенно темна перед рассветом».

Оперативный агент ЦРУ Тернер Симкинс соскочил с подножки вертолета, опускающегося на покрытую инеем траву. Он дождался, пока выпрыгнут остальные, и тут же махнул рукой пилоту, чтобы поднимал машину и не спускал глаз с выходов.

«Никто не покинет здание незамеченным».

Вертолет взмыл в ночное небо, а отряд Симкинса уже взбегал по лестнице к главному порталу. Пока агент решал, в которую из шести дверей постучать, одна из них отворилась.

— Да? — раздался из темноты негромкий голос.

Симкинс едва различил очертания согбенной фигуры в облачении священника.

— Вы декан Колин Галлоуэй?

— Да, это я, — ответил старик.

— Я разыскиваю Роберта Лэнгдона. Вы его видели?

Старик шагнул вперед, глядя мимо Симкинса невидящими белыми глазами.

— Это было бы поистине чудом…

Глава 88

«Времени все меньше».

Нола Кей, аналитик Службы безопасности, допивала третью чашку кофе. От нервного напряжения и избытка кофеина казалось, будто по телу пропустили электрический ток.

«Никаких вестей от Сато».

Наконец зазвонил телефон, и Нола схватила трубку.

— Служба безопасности. Нола слушает.

— Нола, это Рик Пэриш из системной безопасности.

У Нолы поникли плечи.

«Не Сато».

— Здравствуйте, Рик. Чем могу помочь?

— Хотел предупредить. У нас тут кое-какая информация образовалась, как раз по вашей последней теме.

Нола резко опустила чашку на стол.

«Ему-то откуда известно, над чем я работаю?!»

— Что, простите?

— Ну, мы же проводим сейчас бета-тест программы СИ, — пояснил Пэриш. — Она и мониторит ваш компьютер.

Нола вспомнила, что агентство установило у себя новую программу системной интеграции, которая рассылала уведомления в режиме реального времени в разные отделы, обрабатывающие потенциально связанные между собой данные. В эпоху террористической угрозы, когда все решают секунды, для предотвращения опасности зачастую достаточно вовремя получить уведомление, что в соседнем кабинете анализируют как раз ту информацию, что нужна тебе. Хотя, на взгляд Нолы, от программы было больше помех, чем пользы, поэтому она прозвала системную интеграцию — СИ — «совместной идиотизацией».