Утренняя звезда

Если бы во время магнитно-импульсного взрыва в электронных цепях ее доспехов не произошло короткого замыкания, медикаменты впрыснулись бы в кровь автоматически. Придется открыть кейс, достать шприц и ввести дозу. Я помогаю Холидей, вытаскиваю один из микрошприцев и ввожу препарат в шею. Под действием наркотика зрачки серой тут же расширяются, дыхание замедляется. Рядом со мной с закрытыми глазами лежит Виктра.

Выстрелы стихают. Осторожно выглянув из-за стены, я вижу, что серые Шакала спрятались за бетонными заграждениями и пилонами метрах в шестидесяти от нас, на другой стороне моста. Тригг перезаряжает винтовку. Стоит абсолютная тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. Тут что-то не так! Тишина пугает меня, я смотрю на небо и понимаю, что сейчас тут появится кто-то из золотых. Оказывается, я не утратил способности интуитивно понимать логику хода битвы.

– Тригг! – оглушительно кричу я, так что меня всего начинает трясти. – Беги!

Холидей замечает выражение моего лица, с трудом поднимается, ахая от боли, а Тригг в это время выбегает из своего укрытия и, поскальзываясь, бросается к нам по обледенелому мосту. Падает, снова встает на ноги, пошатываясь, бежит стремглав, объятый ужасом. Слишком поздно: двери крепости за его спиной открываются, мимо серых и черных, ожидающих своего часа в тени, проходит Айя Гримус, в черном официальном мундире. Широкими шагами она быстро настигает Тригга. Мне редко приходилось видеть более печальное зрелище.

Я стреляю из пистолета, Холидей разряжает обойму винтовки, но все впустую. Айя отступает в сторону, уворачивается, а потом, когда Тригг находится всего в десяти шагах от нас, пронзает его грудь лезвием. Он в шоке смотрит на влажно поблескивающий металл, беззвучно ахает, а потом пронзительно кричит, когда Айя одной рукой поднимает его вверх на острие клинка, словно мальчишка, проткнувший лягушку самодельным копьем.

– Тригг… – шепчет Холидей.

Спотыкаясь, я бросаюсь к Айе, хватаюсь за лезвие, но Холидей резко останавливает меня, толкает обратно за стену как раз в тот момент, когда пули стоящих поодаль серых начинают решетить бетон вокруг нас. Из раны в боку серой течет кровь, горячая красная жидкость растапливает снег у ее ног.

– Не дури! – орет она, из последних сил принуждая меня сесть на землю. – Ему уже не помочь!

– Он же твой брат!

– Моя миссия – спасти не его, а тебя!

– Дэрроу! – кричит с моста Айя.

Холидей выглядывает из-за стены, смотрит на Айю и брата. Ее лицо спокойно, но залито мертвенной бледностью. Одна из двенадцати олимпийцев держит Тригга на конце поднятого вверх лезвия. Тот корчится от боли, постепенно съезжая по клинку вниз, ближе к рукояти.

– Патриций, хватит прятаться за спины других! Выходи!

– Не делай этого! – шепчет мне Холидей.

– Выходи, – повторяет Айя, а потом одним движением сбрасывает тело Тригга с клинка, и тот падает с моста. Пролетев две сотни метров, его тело разбивается о гранитный уступ.

Холидей издает жуткий сдавленный всхлип. Поднимает пустую винтовку, берет на мушку Айю и с десяток раз жмет на спусковой крючок. Та резко пригибается, но потом понимает, что у Холидей кончились патроны. Я едва успеваю сбить серую с ног, и предназначавшаяся ей снайперская пуля попадает в винтовку, выбивает ее у Холидей из рук и разносит на мелкие кусочки, заодно отрывая той палец. Охваченные нервной дрожью, мы сидим на бетоне. Виктра без чувств лежит между нами, привалившись к стене.

– Мне так жаль, – выдавливаю я, но серая меня не слышит.

У Холидей руки дрожат еще сильнее, чем у меня. В глазах ни единой слезинки. Лицо бледное, как у трупа.

– Они прилетят, – говорит она после тягостной паузы, наблюдая за струйкой зеленого дыма, – обязательно прилетят!

Одежда ее насквозь пропитана кровью, красная струйка стекает из уголка рта и замерзает где-то посередине горла. Она достает из голенища сапога нож и пытается встать, но тело уже не слушается. Дыхание тяжелое, хриплое, с медным запахом.

– Обязательно прилетят! – повторяет она.

– Какой у нас план? – спрашиваю я, но у нее закрываются глаза. – Как они должны попасть сюда? – Я трясу ее за плечи.

– Слушай, – едва слышно произносит Холидей, кивая на край площадки.

– Дэрроу! – раздается голос присоединившегося к Айе Кассия. – Дэрроу из Ликоса, выходи! – громогласно заявляет он совершенно не к месту.

Он говорит напыщенно, высокопарно и холодно – ведь наше горе его не касается. Я вытираю слезы.

– Дэрроу, рано или поздно тебе придется сделать выбор и решить, кто ты на самом деле! Ты выйдешь сам, как подобает мужчине? Или нам придется вытаскивать тебя, словно крысу из норы?

Грудь разрывает от гнева, но я не собираюсь вставать. Раньше обязательно поднялся бы, но тогда на мне были доспехи золотых, и я мечтал о том, как встану над убийцей Эо, сорву с себя маску – и его города будут охвачены огнем, а раса палачей падет. Но тех доспехов давно уже нет. Жнец не выдержал гнета сомнения и искушений тьмы. Я просто мальчишка, который дрожит от страха и прячется от врага, – во-первых, мне известна цена неудачи, во-вторых, я ужасно его боюсь.