Утренние колокола. Роман-хроника

Но приходилось решаться. Только так он мог помочь Марксу продержаться до новой революции.

– Виллих, конечно, авантюрист, и жаль, что он сманил Шаппера. Но ведь наверняка года через два наступит новый промышленный кризис, а с ним и революционная ситуация, – утешал он себя и Маркса. – Год-два посижу в конторе.

В середине ноября он переехал в Манчестер.

– Пожалуй, этому переезду рада одна я, – сказала Мери, встретив его с поезда. – Я так устала мотаться взад-вперед и жить между двумя городами.

•

Маркс – Энгельсу

в Манчестер

Лондон, 19 ноября 1850 г.

«Дорогой Энгельс!

Пишу тебе только несколько строк. Сегодня в 10 часов утра умер наш маленький заговорщик Фоксик – внезапно, во время одного из тех припадков конвульсий, которые у него часто бывали. Еще за несколько минут до этого он смеялся и шалил. Все это случилось совершенно неожиданно. Можешь себе представить, что здесь творится. Из-за твоего отсутствия как раз в данный момент мы чувствуем себя очень одинокими…

Твой К. Маркс.

Если у тебя будет настроение, напиши несколько строк моей жене. Она совершенно вне себя».

Энгельс получил это письмо через два дня после переезда.

В тот вечер вместе с Мери и сестрой ее Лиззи он решил отметить свои тридцать лет…

День рождения получился печальным. Бутылка шампанского так и осталась невскрытой.

Надо было хоть как-то утешить Женни, и он немедленно сел за письмо. Первый денежный перевод – часть своего аванса за будущую работу в конторе – он уже отправил.

А утром Энгельс пошел в контору, в дом номер семь на Сузгейт Дин-стрит. Место было удобным – рядом находились ратуша и биржа. Этот деловой район города он подробно описал в «Положении рабочего класса». Тогда он был уверен, что с коммерцией кончено навсегда, а теперь возвращался в ту же контору.

Окна ее выходили на склад с пряжей. Их нельзя было открывать – жирная черная грязь просачивалась через любую щель. Стоило оставить на столе белый лист, как дня через два он уже был неприятным, грязным.

Энгельс назывался клерком-корреспондентом, генеральным ассистентом главы фирмы Готфрида Эрмена. С десяти утра он вел переговоры с агентами других фирм, изучал биржевые сводки и по поручению Эрмена делал операции на бирже, писал деловые письма в Америку, Индию и во все страны Европы, даже в Россию. Фабрики фирмы «Эрмен и Энгельс» делали, отбеливали и красили дешевые нитки, пряжу. Ее продукцию покупали везде.

Это была круговерть суетных дел. Не успевал он кончить переговоры с одним покупателем, его уже ждал другой, тут же надо было бежать на биржу, раскланиваясь с такими же, как он, коммерсантами и приказчиками. Он прибегал назад, и Готфрид Эрмен находил ему новые поручения, новые дела. Готфрид был сух и властен.

А Марксу помощь требовалась постоянно. Только Энгельс мог поддержать его, детей, Женни, Ленхен.

Получал он в первые годы столько же, сколько обычные клерки. Сначала он ждал кризиса. Радовался каждому падению цен. Только кризис мог спасти его. Но неожиданно начался подъем. Это были десятилетия, когда человечество с упоением заговорило о могуществе техники. Изобретатели приносили на фабрики все новые усовершенствования. Железные дороги перекидывались из страны в страну. Создавались паровые машины, одна мощнее другой, и уже поговаривали о новом виде энергии – электричестве.

Вряд ли кто из его коллег, сотрапезников по клубу Альберта, где собирались такие же, как Энгельс, коммерсанты, догадывался, как он мечтал о кризисе, как он звал его!

Скоро Энгельс стал помогать Марксу способом неожиданным.

8 августа 1851 года Маркс получил письмо от Дана, главного редактора прогрессивной и самой популярной газеты в Северной Америке. Дан приглашал в постоянные корреспонденты Маркса и Фрейлиграта.

Это давало хотя и небольшие, но постоянные деньги. А главное – своими статьями можно было помочь демократическому движению.

Но писать хорошо по-английски Маркс пока не мог.

«Если бы ты смог доставить мне до пятницы утром (15 августа) написанную по-английски статью о немецких делах, это было бы великолепным началом», – попросил он Энгельса.

Энгельс ответил немедленно:

«Но сообщи мне, и притом поскорее, в каком роде ее писать… Сообщи вообще все, что можешь, чтобы помочь мне справиться с этим».

Маркс объяснил коротко:

«Остроумно и непринужденно. Эти господа в иностранном отделе очень дерзки».