Утренние поезда

С т р е п е т о в а. Да, да… Ваш дом — единственный в Петербурге, где я не чувствую себя одинокой… Сегодня я была счастлива. Меня так принимали!.. Молодые лица, открытые, искренние… Я была счастлива… как актриса… Но, милые, я ведь еще и женщина! То, что произошло… Мне казалось, это конец, конец… Что я не смогу жить… Но вот — живу. Потому что дети… Если бы не они… я бы не дожила до сегодняшнего дня!

М а р и я  П а в л о в н а. Ну что вы… что вы такое говорите.

С т р е п е т о в а. Да, Марья Павловна, это так… И все же буду! Буду жить… пока я актриса! Отнимите у меня сцену, и я — труп.

М а р и я  П а в л о в н а. Кто же ее отнимет у вас? Кто посмеет?!

С т р е п е т о в а. Ой, что же это… гостей распугала! Простите меня, дуру… Вот что, я буду петь. Позовите всех! Да, да, позовите!

Возвращаются  г о с т и. Стрепетова поет: «Матушка, голубушка…».

П е р в ы й  г о с т ь (тихо). Репин написал ее портрет в роли Лизаветы. Вы видели?

Я р о ш е н к о. Да… прекрасная работа. Я тоже хочу ее написать. Только не в роли. Такой, какой мы ее знаем. Без грима. И чтобы за ее фигурой, лицом, за всем ее обликом являлась ее удивительная натура, глубина, сила — все, что делает ее Стрепетовой.

Дирекция Императорских театров.

В с е в о л о ж с к и й  и  П о т е х и н.

В с е в о л о ж с к и й (читает). « Не может не вызвать сожаления, что Всеволожский не десять-двенадцать лет назад был призван управлять театром. Ибо тогда приглашение Стрепетовой имело бы большее значение, потому что Стрепетова уже не та Стрепетова. Правда, в своем небольшом репертуаре она многое усовершенствовала, но в новых ролях мы ее не видим. Стрепетовой нужно не особенно увлекаться первой овацией. Таких оваций больше не будет!» (Протягивает Потехину газету.) Написано развязно, даже, пожалуй, грубо… но по существу не так далеко от истины. Боюсь, что приглашение Стрепетовой… ммм… как бы сказать… не слишком большое приобретение для Александринки…

П о т е х и н. Вы могли убедиться — успех она имела ошеломляющий!

В с е в о л о ж с к и й. Ну, это просто демонстрация ее приверженцев. Я не склонен придавать ей серьезное значение, милейший Алексей Антипьевич. Стрепетова по самому своему духу чужда Александринке. Эта ее Лизавета — родная сестра репинским бурлакам, такая же троглодитка… Контракт я подписал, по вашему настоянию, но восхищаться госпожой Стрепетовой вы меня не заставите.

П о т е х и н. Кроме этого отзыва есть и другие, восторженные. Я уверен, что приглашение Стрепетовой на пользу театру.

В с е в о л о ж с к и й. Восторженные отзывы… Это все, дорогой Алексей Антипьевич, скорее из области политической, отголоски вчерашних веяний, когда наши либералы да нигилисты из мужика сиволапого кумир творили. Времена эти прошли! Кстати, как вы, начальник репертуара, собираетесь использовать госпожу Стрепетову?

П о т е х и н. Стрепетова, на мой взгляд, не так уж ограничена в своем репертуаре, как это принято думать. Она с успехом выступает в роли Тисбы в пьесе Гюго, в «Марии Стюарт»…

В с е в о л о ж с к и й. Стрепетова — королева? (Смеется.) Избавь нас бог от горбатых королев… Нет. Госпожа Стрепетова — это мое глубокое убеждение — должна быть ограничена тем кругом ролей, которые ей по мерке… Так сказать, по росту и фигуре. (Смеется.) Ажиотаж вокруг нее скоро утихнет.

П о т е х и н. Не думаю, что интерес к Стрепетовой пройдет.

В с е в о л о ж с к и й. Пройдет, Алексей Антипьевич. Должен пройти!.. Кстати, как отнеслась к успеху Стрепетовой наша Мария Гавриловна?

П о т е х и н. Савина прислала ей цветы и поздравление.

В с е в о л о ж с к и й (смеется). Мария Гавриловна в высшей степени воспитанная женщина…

Уходят.

У Ярошенко в студии. Я р о ш е н к о  пишет портрет  С т р е п е т о в о й.

С т р е п е т о в а. Вчера театральная карета, вместо того чтобы сразу отвезти меня в театр, два часа колесила по городу, заезжала за хористками… Привезли, когда уже был звонок… едва успела одеться, измучилась, иззяблась, как играла, не знаю.

Я р о ш е н к о. Вы заявили начальству?

С т р е п е т о в а. Что с того, что заявила? Ведь это же не случайность. На днях, когда я «Горькую судьбину» играла, мужики на сцене такой гвалт подняли, что даже публика не выдержала, кто-то крикнул: «Тише, не кричите!» Притихли на минуту, а потом опять за свое. Вот и играй в такой обстановке. Все в угоду Савиной! Все!

Я р о ш е н к о. Не думаю, что такое по наущению Савиной делается.