Утренние поезда

По пустынной платформе ходит Сева. Он останавливается под навесом у расписания, опять уходит на платформу.

Под навес входит Павел, рассматривает расписание, идет на противоположную платформу, откуда идут поезда в Москву.

Двое — Павел и Сева — ходят по платформам, разделенные полотном железной дороги — четырьмя поблескивающими в темноте рельсами.

Насвистывает какую-то веселую мелодию Павел.

Мрачно ходит Сева.

Голос за кадром:

— Все. С этим покончено. Навсегда… Нет. Чем чаще я ее вижу… В общем, тот самый случай неразделенной любви… Но почему он? Что она в нем нашла? Что? Что-то хорошее, чего я не вижу? Полюбила… Полюбила — и все.

Зажужжал зуммер у переезда, и сразу с двух сторон мощные прожектора электричек осветили платформы. С двух сторон с пронзительным воем подходят электрички.

Стихло все. Только равномерно постукивают на стоянке моторы. И, неторопливо свистнув, трогается один, а за ним и другой поезд. В разные стороны уходят с Асиной станции две электрички.

Улица возле проходной. Кончилась смена. Выходят рабочие, они идут сплошным потоком. Все они проходят мимо Аси, которая стоит чуть в стороне, ожидая Павла. Двое молодых ребят остановились возле нее, поглядели, закурили, смеются.

— Не дождешься.

— У него другая завелась.

Ася смеется.

— Дождусь.

Она отходит от ребят.

И снова:

— Пошли в кино. Лишний билетик есть, — заигрывает с Асей парень в клетчатом пиджаке.

Прошла Тоня.

— Ждешь?

Ася кивнула.

Ася стоит на виду у всех. Она чувствует, как на нее смотрят. Сочувственно. Насмешливо. Заинтересованно. С любопытством. Она переходит на другую сторону, продолжая смотреть на проходную.

Павел и Славка моются в душе в соседних кабинах. Промывая голову, Славка кряхтит от удовольствия.

— Чего копаешься? — кричит он Павлу. — Аська небось заждалась.

— Не на морозе, обождет.

Славка протер глаза от мыла, заглянул в кабину Павла, засмеялся.

— Дела… — хмыкнул Славка и снова встал под душ. — А я-то думал, дело к свадьбе идет.

На тахте, лицом к стене, спит Павел. Рядом лежит Ася. Она прислушивается к доносящимся из-за стены звукам телевизора. Идет передача, посвященная Кубе.

— Народ Кубы стоит на страже своей свободы, завоеванной кровью, — доносится голос диктора.

Павел приподнялся.

— Что такое? — спросил он сонно.

— Телевизор.

Павел взял со стула, стоявшего возле тахты, пачку «Беломора», положил на грудь пепельницу, закурил.

— Скучно мы с тобой живем, Павлик… Неинтересно.

Павел постучал в стену.

— Тише можешь сделать?! — крикнул он и повернулся к Асе. — Чего ты сказала?

— Скучно мы живем с тобой, Павлик, — повторила Ася.

— Скучно, — согласился Павел.

— Ребята говорят… — начала было Ася.

— Про ребят я слыхал, — оборвал ее Павел.

— Нет, послушай, — продолжала Ася. — Ты такой большой, сильный. Когда ты стоишь у станка… Если бы ты мог себя увидеть! И ты способный, все можешь! Знаешь, ты должен учиться!

Павел рассмеялся.

— На инженерскую зарплату жить? Дураков нет.

Из коридора донесся звонок. Один, другой…

— Два звонка, Павлик, — испуганно проговорила Ася. — Кто это?

На полу посреди комнаты стоит большой деревянный чемодан. На чемодан падает засаленная кепка, серый прорезиненный плащ. Павел хмуро смотрит на отца. Тот чуть пониже Павла, но пошире в плечах. Хитрые, чуть насмешливые глаза под густыми, выцветшими бровями.

Ася смущенно расправляет скатерть на столе. Отец внимательно разглядывает ее, потом смотрит на Павла, ожидая, когда он познакомит его с девушкой.

— С нашего завода… — неохотно бурчит Павел. — В штамповке работает.

Отец понимающе кивнул, усмехнулся.

Из-за стены снова послышался голос диктора. Павел подошел к стене и со злостью стукнул кулаком.

— Потише там!

Голос за стеной стал чуть слышен.

— Тебе домой пора, — сказал Павел Асе. — Она за городом живет, далеко, — пояснил он отцу.

— Да, мне пора, — заторопилась Ася.

Она взяла с окна сумочку и косынку и, чувствуя на себе пристальный взгляд отца, вышла в коридор.

— Принесла нелегкая, — ворчит Павел, провожая Асю.

— До понедельника? — спрашивает Ася.

Павел кивнул.

— Приедешь завтра?

— Завтра, — задумался Павел. — Может, приеду…

Павел открыл дверь. Ася поцеловала его, выскочила.

— Чего приехал? — спрашивает Павел, войдя в комнату.

— Насчет пенсии.

— Не дадут.

— Дадут. Справочек набирается, — улыбнулся отец.

Ночь. На тахте валетом лежат Павел и его отец. Оба курят.

— Костюм бы приличный справил. Ходишь черт-те в чем, — говорит Павел.

— Мы люди простые, нам наряжаться не пристало.

— Пчел-то в подвал не запрешь. Все равно люди знают, что деньги у тебя водятся, — усмехнулся Павел.

— Деньги заметные, которые из дома уходят. А которые лежат, никому глаза не мозолят.

— И зачем тебе такой дом? Одному? Отдал бы под детский сад. В газетах пропечатают. Спасибо скажут.

— Я за славой не гонюсь…

— Эх ты, — засмеялся Павел. — Всю жизнь на деньги молишься, мать из-за дома этого проклятого в могилу свел. Жил бы по-человечески!

— Ты, что ли, по-человечески живешь?

— А хотя бы. Я человек свободный.

— Свободный… Табелек-то небось снимаешь?

— Ну и что? Зато живу, как хочу.