Утренний Всадник

Множество девичьих рук тормошило Светловоя, перекатывало его по холодной земле и свежим росткам, то и дело он ощущал на лице, на шее, на руках торопливый горячий поцелуй, но не успевал даже заметить чей. У княжича много силы, он всем поможет – и урожаю на поле, и счастью девушек в замужестве.

Наконец Светловоя выпустили, он смог приподняться и сесть. Голова кружилась, он жмурился и держался за виски, стараясь прйти в себя. Земля и небо качались, а вокруг раздавался задорный девичий смех. Светловой протирал глаза и пытался пригладить волосы, смеясь над самим собой. Тоже, знатный волхв – заклинатель урожая выискался!

– Ай, спасибо тебе, княжич! – услышал он над собой веселый голос желтоглазой девицы. – Все соседи от зависти лопнут – у нас рожь будет гуще леса стоячего, выше облака ходячего!

– А ты не держишь ли обиды на нас? – виновато и ласково спросила другая девушка.

– Не держу! – Светловой наконец открыл глаза, нашел рыжую совсем рядом с собой и улыбнулся ей. – Ловки вы, красавицы! И самого Ярилу, если мимо поедет, поймаете!

– Поймаем! – уверенно подтвердила егоза, завлекающе сверкнув на Светловоя глазами. – Пойдем-ка, угостим тебя!

Поднявшись с земли, Светловой отряхнул рубаху и вслед за желтоглазой пошел к краю поля, где девушки оставили принесенное из дому угощение: яичницу в горшках, пироги, ржаные лепешки и блины. Усевшись общим кругом, девушки угощали отроков, бросали вверх ложки, приговаривая:

– Как ложка высоко летает, так бы высока рожь была!

Отроки тоже бросали ложки, глядя, у кого выше, Взорец опять спел свою песню про свинушку, чем сильно насмешил девушек. Рыжая егоза сидела рядом со Светловоем, сама угощала его, но не давала доесть ни одного куска, а все отбирала и бросала подальше в поле – Макоши и Полевику. При этом она то и дело прикасалась к нему то плечом, то коленом, глаза ее смотрели лукаво-значительно, то ли с каким-то намеком, то ли с насмешкой, так что Светловою было и неловко, и весело разом. Лада и Ярила, владыки весны, услышали песни и заклятья; они были здесь, близко, их животворящая сила полнила весь этот теплый день, и небо, и лес, и ржаное поле, и сердца человеческие. Березки вокруг поля кивали верхушками, радовались, зная, что скоро и к ним придут девушки с венками, лентами и угощением.

– Приезжайте на Ярилин день к нам! И на Купалу! – звали девушки.

И радостно было помнить, что все еще впереди: и самая яркая часть весны с Ярилиными и купальскими хороводами, и теплое щедрое лето.

– А нет ли у вас тут косуль или оленей поблизости? – покончив с угощеньем, спросил у девушек Скоромет.

Веселье весельем, но о насущных делах он никогда не забывал, чем приносил неоценимую пользу своему княжичу, который, честно говоря, был мало склонен о них думать.

– Как не быть? – тут же ответила рыжая, мимо которой не проходило ни одно слово и на всякий вопрос находился ответ. – У нас тут кабанов больше, а косули – у Перепелов. Вот как вверх поедете, – она махнула рукой вдоль течения Истира, – там у них на опушках косули стадами бродят, даже днем видали. Поезжайте туда, да только смотрите, – она опять сверкнула глазами на Светловоя, – дороги назад не забудьте!

Поблагодарив за угощенье, отроки двинулись вверх по берегу. Светловой ехал первым, улыбался, вспоминая свое катанье по полю, даже посмеивался про себя. Эта встреча с девушками, задорные и влекущие взгляды желтоглазой егозы – эх, имя спросить забыл! – полнили его предчувствием чего-то светлого, горячего и радостного. Отъезжая все дальше, он как будто оставался там, на опушке возле ржаного поля, рядом с рыжей Ладой, ждущей своего Ярилу и нашедшей его – в нем. Сотней звонких голосов в нем пела сама весна – пора света, радости и пробуждающейся любви.

* * *

Светловой не любил облавных охот: ему неприятен был шум, поднимаемый загонщиками, его ранило испуганное метанье животных, объятых смертным страхом. Охотился он немного, только чтобы не потерять сноровку, и предпочитал искать зверя по следу или подстерегать у мест кормежки. Проезжая по берегу Истира, как советовали девушки Ольховиков, славенцы скоро заметили на прибрежных опушках следы косуль. Сюда лесные козы по ночам выходили кормиться.

Неспешно двигаясь по берегу, Светловой приглядывал подходящее место для укрытия, где можно устроиться на ночь и дождаться удобного для лова рассветного часа. Как ни старался он думать об охоте, желтоглазая егоза как живая стояла перед его взором, ему мерещились ее зовущие взгляды, руки помнили прикосновения ее рук. Против воли Светловой уже мечтал о том, как поедет назад мимо огнища Ольховиков-нижних – не заехать ли в гости? Все равно же надо где-то ночевать по дороге до Славена.