Утро без рассвета. Книга 1

Медуза не обращал на это внимания. Пока с ним об этом не говорили. Сам Костя не привык никому поклоняться и никого не почитал больше, чем самого себя.

— Кутха что он? Вот я, к примеру! Всем, что имею — только себе обязан! — и подумав, продолжил:

— А хрен ли я имею? Лет под сраку, два десятка лет заключения, ни одного верного кента, ни дома, куда можно вернуться, в общем — ни черта! Вот что я имею. Ну, а на что рассчитывать? Вернусь — если все хорошо. Но куда податься? Конечно к кентам! Кое-кому мозги прочищу за слабую память. Либо припомнить заставлю, либо напрочь отшибу. А потом? Потом найду Скальпа. Разделаюсь с ним. А дальше? Снова на Черное море. На пляж. Там лет пять поработать и на покой можно. Но куда? К кому?

Передумав все варианты, он досадливо поморщился. И решив, что время у него есть, оно подскажет, немного успокоился.

Сегодня Чумаев пришел получать первую зарплату. Он так торопился, что завидев очередь, стал нервничать. А когда подошел его черед, весь красный, потный, склонился над ведомостью.

Он не ожидал получить такую круглую сумму. И шел, растерявшийся. В лагере за такие деньги он не меньше года вкалывал. А тут — за месяц работы! Даже не верилось. Он зашел в магазин. Лихорадочно обшаривал глазами прилавки, витрину. Накупил маек, носков, рубашек. Даже свитер с заграничной этикеткой. И галстук, как у председателя сельсовета. Красный, кожаный, ему сносу не будет. Потом шляпу приглядел, зеленую. Цвета бессмертия. Сапоги резиновые с ушами, как у слона. Теперь в море почти по задницу залезать можно. Ноги не промокнут. Не то, что в ботинках. Приглядел себе и туфли с острыми носами. В них нигде не стыдно появиться. И, завернув все это в один громадный сверток, важно вышагивая по улице, домой направился. Мол, смотрите, не босяк какой — мужик хоть куда! Уж если в магазин пошел, то товару целый мешок набрал. Умею жить. И заработать, и потратить разума хватает.

Для фасона бутылку коньяка лишь наполовину в карман сунул. Чтоб все видели, что он пить будет. Не вино, не водку — благородный коньяк. Такое только истинные интеллигенты понимают. — Воспитанные люди! Ни чета вам — бросал он своим видом вызов селу.

И ввалившись в дом, едва переведя дух, стал обновы примерять. Все по порядку. Рассматривал себя в зеркало в новых майках, рубашках. Не забывал и о галстуке, шляпе, которые решил назавтра на работу надеть. Пусть знают туземцы, с кем им выпала честь работать!

На следующий день он встал пораньше, приоделся и направился па работу не торопясь. Чтобы все могли на него посмотреть. Неважно, что не молод. Если пенек прибарахлить, и тот за молодца сойдет. Оно и выбор в селе невелик. Не за жениха, так за любовника вполне сойти может.

От радости за самого себя даже дух захватывало. И, расправив плечи, он, молодцевато топая, вошел в столовую.

Увидев его, чикока— повариха глаза округлила. Не протянула для приветствия сухонькую ладошку первой, а за перегородку побежала.

Ого-го! Сдурела враз! Думала, что я всегда замухрышкой хожу. А увидела меня человеком и обалдела! Разве что, мне нынче надо жить? Среди вас? На черноморский пляж бы! Все бабы там мне на шею бы кидались. Они — не вам чета!

Костя! Что это с тобой? — услышал он удивленное.

Молодая повариха разглядывала его.

Как что? — поперхнулся он.

— Зачем, как олень на праздник нарядился?

— Чего?!

— Так кто ж на рыбу галстук надевает? Ты же работать будешь. Шея станет болеть к вечеру! И рубашку эту не стоило. И сапоги эти тяжелые. Полегче надо было. Без отворотов. Ими все ноги натрешь к обеду. Зачем так оделся? Вечером совсем больной будешь. Шляпа от ветра не спасет. Голову продует в ней. Зачем шапку не надел? У нас шляпы никто не носит. Климат не тот. И свитер зря надел. Телогрейка нужна. Свитер холод пропускать станет. Да и испортишь ты его за один день. А он ведь дорогой. Тебе его трудно зарабатывать. Руки свои пожалей. Сходи, переоденься.

— А для чего живу? От себя беречь стану.

— Как хочешь, Костя! Только жаль тебя вечером будет — сказала

она.

— Жаль? Вот это да! — неподдельно удивился Медуза. И задумался.

Что бы значили ее слова? Может намекает на что? А она — ничего из себя. Дай-ка я попробую уступить ей. А вечером узнаю, что ей во мне жаль? — решил для себя Костя, а вскоре, переодетый в обычную свою спецовку, прошел на работу мимо столовой.

Вечером на ужин зашел. Внимательно заглянул в глаза молодой поварихе. Та, ничего не подозревая, улыбнулась как всегда.

— Вечером сегодня что делаешь? — спросил он ее.

— Работаю, — удивленно глянула она на

— А может ко мне зайдешь?

— Зачем? — вспыхнула она.

— Посидим, поговорим, — огладил глазами ее

— Некогда мне.

— А ты выкрой часок.

— Посмотрю, — спрятала она смущение.