Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

          С е р г е й  Л ь в о в и ч
Все так. Я думал, это спрос с меня, -
За сына ведь отец в ответе, точно? -
Я и кивнул с достоинством, слегка,
Да рассудил лишь после: сделал глупость
Наилепейшую. За Львом еще
Я мог бы присмотреть, к его же пользе.
А как же с Александром сладить мне,
Когда сам царь с полицией и войском
Утихомирить, углядеть не могут?!
Да у меня терпения не хватит
Выслушивать его и наблюдать.

        Н а д е ж д а  О с и п о в н а
Спокойствия и выдержки, уж верно;
Хотя в тебе нет африканской крови.

          С е р г е й  Л ь в о в и ч
А он-то африканец? Дважды Пушкин.

         Н а д е ж д а  О с и п о в н а
Какая осень стылая. Не помню
Такой еще.

          С е р г е й  Л ь в о в и ч
                     Нет снега - нет зимы.

         Н а д е ж д а  О с и п о в н а
Нет, санного пути нам не дождаться.
Уедем. И скорей. Пусть Александр
Усядется за стол читать, писать,
А то все скачет по полям пустынным
Все дни, как проклятый. Конь отступись,
И всадник наземь. Господи, спаси!

          С е р г е й  Л ь в о в и ч
Да ничего с ним не случится. Он -
Как волк матерый, ловок и силен.
Боюсь, и также беспощаден в гневе.

        Н а д е ж д а  О с и п о в н а
Все крайности в характере его
В душе смыкаются каким-то чудом
В гармонию добра и красоты.

          С е р г е й  Л ь в о в и ч
В стихах он мастер представляться, верно,
И добрым, и влюбленным, как никто.

        Н а д е ж д а  О с и п о в н а
Он истинно и любит, и страдает.
Вам нужно помириться, прежде чем
Уедем мы.

          С е р г е й  Л ь в о в и ч
                    А он - с царем и с Богом
Помирится, упавши на колени?
Тогда и я прощу его, как сына.

          Входит Пушкин.

              П у ш к и н
Прошу вас выслушать меня, отец.
Конечно, я не выродок, не монстр.
В ожесточенье впали вы, когда бы
Мне впору впасть в него.

       Н а д е ж д а  О с и п о в н а
                                                Я не могу.
Простите. Постарайтесь объясниться.
                    ( Уходит.)

С е р г е й  Л ь в о в и ч. Ну-с, готов выслушать тебя. Только, ради Бога, не размахивай руками.     

П у ш к и н. У меня много друзей, но два самых близких существа - брат и сестра. Три месяца, когда все мы могли бы быть так счастливы, вы только и делаете, что пытаетесь восстановить их против меня, посеять раздор в семье, то есть хотите, чтобы мои брат и сестра относились ко мне, как вы, с подозрением, с раздражительностью, со злобой, закатывая истерики по всякому случаю, словом, не молоды были и умны, а мнительны и себялюбивы, как вы. Обо мне можете думать, что хотите, но, ради всего святого, не ломайте жизнь ваших детей. Они и так натерпелись от вашего эгоизма, раздражительности и скупости. Оставьте хоть их в покое. Пусть радуются жизни в полном соответствии с их возрастом. У меня же юность потеряна из-за подозрительности и раздражительности правительства. Делать нечего. Если меня выслали за строчку об атеизме в письме, это вовсе не значит, что я безбожник. Я безбожник не в большей мере, чем вы, чем наш век. Как вы могли вообразить, что я проповедую сестре - небесному созданию - атеизм, или брату, которому явно со мной скучно. Впрочем, теперь я понимаю, он избегал общения со мной, чтобы не огорчать вас. Довольно! Лучше я попрошусь в крепость, в Соловецкий монастырь, в Сибирь, чтобы только избавить вас от беспокойства и исполнения полицейских функций в своей семье. Я мог бы многое еще сказать, но на этом кончаю. И это мой последний разговор с вами.

     С е р г е й  Л ь в о в и ч ( с криком убегая). Ах, ты - отца бить! Эй, люди! Сюда! Отца убил!

           Пушкин стоит как громом пораженный; Лев и Ольга

                                вбегают в ужасе и недоумении.