Утро космоса. Королев и Гагарин

30 августа правительство утвердило Положение о космонавтах СССР.

До старта первого человека в космос оставалось 7 месяцев и 13 дней.

ЗИМА 1960

Королев был мрачен и зол. Вторые сутки пошли пос­ле пуска ракеты, а о судьбе контейнера ничего не было известно. Еще несколько минут назад, когда телеметристы пытались доказывать ему, что, к сожалению, «информации мало и она противоречива», он ткнул в телеграмму и прочитал: «Полет ракеты стал неуправ­ляемым. В связи с этим контейнер с опытным животным упал где-то за Енисеем».

– Скажите спасибо, что народ верит нам, – сказал Королев, – понимает, трудное у нас дело. Но если и дальше так работать, как будем в глаза людям смот­реть?.. Идите.

Телеметристы молча столпились у двери. Начальник отдела хотел задержаться, что-то сказать, но, заметив, что СП не смотрит на них, а уткнулся в бумаги, решил зайти в другой раз, когда у Главного настроение улуч­шится.

Королев очень устал за эти дни. Надо было объяс­нять, оправдываться, доказывать, что в их области тех­ники не так-то легко и гладко работать, как хочется. Вроде бы понимают, но каждый раз интересуются о причинах отказа аппаратуры, а он ничего пока сказать не может. Сегодня в Совете Министров ему протянули телеграмму из Лондона. Корреспондент ТАСС сообщал, что в газетах опубликован протест «Общества защиты животных». Видите ли, эти любители собачек очень бес­покоятся о Мушке и Пчелке, которых «русские послали на верную гибель». Как будто эти леди и джентльмены с сердцем, а он, Королев, жестокий человек: отправляет собачек на тот свет. Так же с Лайкой в 57-м протестова­ли. Все то же общество в Лондоне.

– Я и перед ними должен оправдываться? – взо­рвался Королев. – Пускали и будем пускать, чтобы первый человек вернулся. Иного выхода нет.

– Мы понимаем. Но сам видишь, любая наша не­удача вызывает и такую реакцию. Техника техникой, но и о политике не забывай.

– Помню, – насупился Сергей Павлович.

– Жаль… Разберетесь в причинах, доложите.

Королев понял, что срочный вызов к начальству был связан еще и с этой телеграммой из Лондона. Он еще больше разозлился: времени оставалось в обрез, до по­луночи сидит в КБ, а тут по пустякам через всю Москву ехать… По дороге на «фирму» неожиданно подумал: а вдруг за его отсутствие они поняли? Сразу же вызвал телеметристов, но те, как и накануне, толклись на ме­сте… Обидно, а ведь причина где-то рядом, найти этот «боб» обязательно надо, и чем быстрее, тем лучше.

Королев вновь, наверное, в сотый раз, перечитал: «Стал неуправляемым», – словно в этих словах и скры­вался тот самый «боб», который они ищут.

– Можно, Сергей Павлович? – В дверях стоял па­рень невысокого роста, суховатый. Кажется, Королев видел его впервые. Зрительная память у него была не­плохая.

– Тебе чего? – хмуро спросил Королев.

– Я долго не решался зайти, а сегодня все-таки на­думал… – Впрочем,. Королев видел однажды этого инженера, год или два назад, когда принимали новень­ких. Да, да, точно – выпускник МАИ. Королев неволь­но улыбнулся, память действительно не подводила. Но инженер иначе понял улыбку Главного, стал посме­лее. Он прошел к столу и протянул Сергею Павловичу несколько листиков.

– Извините, что не перепечатал, – сказал ин­женер, – не было времени и негде. И карандашом писал…

Королев вновь нахмурился. Любителей изобретать в КБ было немало, не обязательно каждому идти к нему. Особенно в эти дни.

– Как фамилия?

– Макаров. Олег Макаров, – ответил инженер, – я провел статистический анализ отказов и пришел к вы­воду, что на определенном этапе «бобы» обязательно по­являются. Посмотрите…

Сергей Павлович с трудом разбирал текст. Почерк у парня плохой, но что-то в этих каракулях было новое и нужное. Да, здесь неточно и неверно, и исходные пред­посылки надо перепроверить, но за этими страничками чувствовалась истина. А может, опять ему кажется? Нет, парень толковый…

– Сдайте пропуск!

Макаров опешил от неожиданности.

– За что, Сергей Павлович? – наконец выдавил он из себя. – Я хотел как лучше… Извините, если не так… Я ведь думал…

– Почему не пришли раньше? Откуда в вас, моло­дом специалисте, столько… – Королев запнулся, подыс­кивая слова, – ханжества. – Произнес он и поморщил­ся: слово было явно неудачным. – Я вас обязательно уволю, потому что у нас должны работать преданные делу люди.

– Я преданный…

– Преданные иначе поступают, – отрезал Коро­лев. – Есть сомнение – сразу приходят. И не смотрят, главный, не главный, каждый из нас должен чувствовать себя самым главным. А ты ждал, пока авария не слу­чится…

– Я не ждал…

– Хорошо, – смягчился Королев, – на первый раз прощаю. Потом не буду таким мягким. В любое время приходите, ясно?

– Спасибо.

– Сейчас я занят, гостей жду, – сказал Королев, – а по этому делу, – он кивнул на листочки, – еще встре­тимся. Хотя причина аварии не в ваших расчетах, это ясно, но в этих листочках рациональное зерно есть… И в приемной не глазейте на «гостей», они вам не экспонаты для будущего Музея космонавтики.

– Хорошо. – Макаров попятился к двери. Он так и не понял, каких гостей ждал Королев и почему на них нельзя смотреть.