Утро магов

Мэйчен еще в молодые годы поселился в Лондоне и жил там в страхе, как Лавкрафт в Нью-Йорке. В течение нескольких месяцев он служил рассыльным в магазине, потом учителем, но убедился, что не способен зарабатывать на жизнь в обществе. Он стал писать, находясь в крайней материальной нужде и в состоянии полного истощения. Долгое время он жил переводами: «Мемуары Казановы» в двадцати томах за 30 шиллингов в неделю — и так в течение двух лет.

После смерти отца-священника он получил скромное наследство и, ненадолго обретя хлеб и кров, продолжал свой труд со все возрастающим ощущением, что «огромный духовный залив отделяет его от других людей» и что его все неодолимей влечет жизнь «тайного Робинзона Крузо».

Его первые книги в жанре фантастики были опубликованы в 1895 г. Это «Великий бог Пан» и «Малый свет». Он утверждал в них, что Великий Пан не умер и что силы зла в магическом смысле этого слова не перестают докатываться до некоторых из нас, чтобы провести на другую сторону мира. В том же ключе были опубликованы в следующем году «Белый порошок» и самое значительное из написанных им произведений, настоящий шедевр «Тайная слава».

В тридцать шесть лет, после двенадцати лет совместной жизни, он потерял любимую жену: "За эти двенадцать лет мы не разлучались и на двенадцать часов; поэтому можете себе представить, что я вынес и что мне по-прежнему приходится выносить ежедневно. Если у меня и осталось желание увидеть некоторые свои рукописи изданными — то лишь для того, чтобы иметь возможность на каждой написать: «Власть души — милость Божья». Он безвестен, он живет в нищете, его сердце изранено. Через три года, в тридцать девять лет, он отказывается от литературной деятельности и становится странствующим актером.

"Вы говорите, что вам не хватает смелости, — пишет он Туле, — но у меня её нет совсем. Так мало, что я не пишу более ни строчки и думаю, что не напишу никогда. Я теперь стал странствующим комедиантом: я взошел на подмостки и сейчас играю в «Кориолане».

Он скитается по Англии с шекспировской труппой сэра Фрэнка Бенсона, затем присоединяется к труппе Сент-Джеймсского театра. Незадолго до первой мировой войны, будучи вынужден оставить театр, он, чтобы существовать, немного занимается журналистикой. Он не пишет никаких книг. В суматохе Флитстрит, среди коллег по работе, его странная фигура задумчивого человека, его медлительность и приветливость учёного вызывают улыбку.

Для Мэйчена, как следует из всех его произведений, «человек создан из тайны для тайн и видений». Действительность — это сверхъестественное. Внешний мир малопоучителен — по крайней мере если не смотреть на него как на вместилище умов; по-настоящему полезными можно считать разве лишь те книги, которые посвящены поискам вечной истины. Критик Филипп ван Дорен Стерн говорит: «Возможно, в фантастических рассказах Мэйчена больше глубоких истин, чем во всех графиках и статистиках мира».

Литературный успех принес Мэйчену очень странное приключение. За несколько недель он стал знаменитостью, — но удар, который он от этого получил, привел его к решению покончить с писательством.

Журналистика его тяготила, а писать только для себя у него больше не было желания. Разразилась война. Нужна была героическая литература. И в это время, хотя он вовсе не писал в таком жанре, «Ирвинг Ньюс» заказала ему рассказ. Он написал его, как говорится, «спустя рукава», но все же в своей обычной манере. Это были «Лучники». 20 сентября 1914 г., на следующий день после отступления из Мокса, газета его опубликовала. Мэйчен выдумал эпизод боя: св. Георгий в сверкающей кольчуге, во главе ангелов, которые были древними лучниками Азинкура, приходит на помощь британской армии. И десятки солдат написали в газету: этот господин Мэйчен ничего не выдумал. Они своими глазами видели под Моксом ангелов св. Георгия, влившихся в их ряды. Они могли засвидетельствовать это своим честным словом. Таких писем было опубликовано много, и Англия, жадная до чудес в такой опасный для нее момент, взорвалась. Мэйчен страдал от безвестности, пытаясь раскрыть тайну реальности. А на сей раз он взбудоражил всю страну смелой выдумкой. Или, быть может, скрытые силы так часто поднимались и принимали ту или иную форму по призыву его воображения, будучи связаны с глубокой истиной, что на этот раз сработали без его ведома? Более двенадцати раз Мэйчен повторял в газетах, что его рассказ был чистейшей выдумкой, — но никто и никогда ему не верил. Незадолго до смерти, более чем через тридцать лет, глубоким старцем, он непрерывно возвращался к этой экстравагантной истории с ангелами из Мокса.