Утро начинается с меня

К началу двадцать первого часа вся семья Шмака, в том числе и сам полковник, были мертвы — за исключением той, кого я попросил отпустить. Шмак умер от потери крови. Или что-то в этом духе. Он просто перестал дышать, наблюдая за пытками своих близких, то и дело закрывая свой единственный уцелевший глаз. Он больше ни разу не попросил прощения или пощады. Вся информация про их семью, начиная с даты рождения каждого члена семьи и с подробным описанием всех их махинаций, была выложена в Интернете. За семьей Шмака числились более двухсот убийств и полноценная власть над всевозможными криминальными структурами, во главе одной из которых был и сам Шмак.

20:03 Втроем

Раздался телефонный звонок. Звонила Анна.

— Да, моя хорошая. У вас всё в норме?.. Ну, перестань плакать, я рядом. Вы в самолёте?

Андрей встал из-за стола, за которым мы сидели. Начал ходить кругами и успокаивать Анну историями из их жизни, каждая из которых начиналась со слов: «А помнишь, мы с тобой.?», «А помнишь, как ты мне сказала.?». Элина редактировала свой блог. Я же взял в руки фотокамеру и начал фотографировать Элю таким образом, чтобы в кадр попадал Андрей. После разговора с Анной Попов перезвонил «Мифу», снова включив режим громкой связи.

— «Миф», спасибо, слово держишь. Сейчас вышлю тебе карту с местонахождением бомб и инструкцию, как их обезвредить.

— А ты умно со «стелсом» придумал, — отметил «Миф». — Сколько ты отвалил за такой самолёт?

— Все твои зарплаты, умноженные на десять тысяч… Думаю, столько.

— Неплохо живёте, Андрей! Когда отдашь остальные заряды?

— Через час, может, раньше. Может, после ужина. Вам всё равно и с этими зарядами работы на неделю хватит, а то и на две. Ведь не так уж и много специалистов у вас, кто умеет обезвреживать современные заряды, не так ли?

— Человек двадцать профессионалов найдём в Москве. Остальные по всей России раскиданы.

— Двадцать человек, мать вашу! Бабок инвестируете на вооружение в десятки раз больше, чем на борьбу со СПИД'ом, а специалистов у вас — всего двадцать человек! Все хоть работают? Или, может, кто-то на больничном?

— У тебя есть ещё какие-то требования? Кто там с тобой? Это твои соучастники?

— Нет. Репортёры. Журналисты. Очень хорошие люди. Требований пока нет, разве что просьба: в еду, что нам принесут, ядом не плевать. Сейчас позвоню на телевидение, расскажу им, что скоро всё закончится.

— Ты же Интернетом пользуешься. Зачем тебе телевизор?

— А чтобы было!

Андрей отключил «Мифа» и набрал номер Соловьёва:

— Соловей, отправь ко мне кого-нибудь из своих с камерой. Небольшую короткометражку надо отснять — в память об этом дне. Только побыстрее, а то в девять у нас ужин!

20:15 Оператор

В зал вошёл человек с камерой и штативом. За спиной у него был большой рюкзак со всевозможными объективами, звукозаписывающими устройствами и с километровыми проводами. Мы наблюдали, как он выставляет оборудование. Оператор был явно не в настроении. Андрей предложил нам перекурить, пока мастер настраивает технику. Мы закурили, погружённые каждый в свои мысли.

20:20 «Мотор!»

— Всё готово, — обратился к нам оператор. — Кто будет брать интервью? — Он посмотрел на Элину, которая повернула голову в сторону Андрея, а тот перевёл взгляд на меня.

— Они оба, — распорядился Попов.

— Окей, мне достаточно нажать клавишу, и запись пойдёт. Вы готовы?

— Да, вроде, да… Вы как, ребята, готовы? — обратился Андрей к нам.

Я поправил рубашку. Элина достала из косметички помаду и зеркальце. Затем лак для волос, румяна, пудру, туш, блеск, ватные палочки…

— Да у тебя арсенал побольше, чем у террориста будет, — пошутил Попов.

— Не отвлекайте меня, дайте пять минут. Артём, причеши пока себя, а то у тебя на голове чёрт знает что!

Я взял расчёску, провёл по волосам несколько раз и словил неодобрительную реакцию Элины, которая, по всей видимости, хотела, чтобы я чесал себя до крови.

— Что? — обратился я к ней.

— Ты выглядишь, как неряха! — начала она.

— Андрей, — пожаловался я. — Вот ты спрашивал, почему мы не вместе. Сегодня весь день мы были революционерами, а она говорит, что я выгляжу, как неряха!

Андрей грустно улыбнулся.

— Правильно говорит. Делай, что женщина скажет, — он толкнул меня плечом и шепнул на ухо. — Ты только представь: тебя сейчас, как её будущего мужа, будут показывать на весь мир, а ты, по сравнению с ней, как чмошник выглядишь! Делай то, что она просит, будь паинькой, — после чего он сам поправил мне воротник и попросил Элю, когда она закончит, выровнять мне тон лица.

Эле, по-моему, больше в жизни ничего и не надо было! Она всячески показывала, насколько ей приятно беспокойство Андрея.

Через некоторое время цвет моего лица был выровнен до цвета штукатурки на стенах зала суда. Мое лицо сливалось с фоном четырёхугольной песочной коробки. В камере были видны только мои глаза. Мы сели напротив Андрея.

— А можно этот труп куда-то убрать? — оператор посмотрел в сторону мёртвого полковника.