Утро, полдень и вечер

— Yo? En una delegacion?.. Ah! La comite del Concilio de los Sinempleos![95]

— Верно. Ты в этом комитете?

— Como no![96]

— Я так и думал. Ты был на площади сегодня утром?

— En la Plaza? Hoy en la manana?[97]

Кажется, старику этот вопрос не понравился.

— Pues… — Он не знал, в чем можно сознаваться, а в чем нельзя. — Tai vez… si, estaba. Рего en el callejon, no! No fui en el[98].

Значит, в переулке не был. Они все так говорят. Послушать их, так в этом проклятом переулке никого не было. Дальнейшие вопросы были явно бессмысленны.

— Ладно, vamus[99], — сказал Бэрнс. — Росо questiones в моей oficina[100].

— Вы ищете Рамона Арсе, que по? Рамона здесь нет! Он ушел, фьють!

Старик весело засмеялся и изобразил, как убегал Арсе.

— Не поймать Рамона — фьють!

— Ладно. У тебя есть пиджак? — Бэрнс показал на свою теплую куртку. — Пиджак?

— Chaqueta? Нет. No importa! Sta bien. Vamonos[101].

Старик будто торопился увести Бэрнса отсюда. Может, стоит все же обыскать дом? Впрочем, револьвер он вряд ли здесь найдет. Бэрнс снова взглянул на спавших вповалку ребятишек. Какой ужас! К рассвету вся эта орава замерзнет и захочет есть. О господи!

Подняв меховой воротник своей куртки, Бэрнс вышел.

7. Долорес

Весь день Долорес Гарсиа напрягала ослабевшее зрение, пробираясь окольными проселочными дорогами через поросшую низким кустарником пустыню. Дорога и пустыня были почти одного цвета и сливались, солнце же в это время стояло высоко, и колеи совсем не отбрасывали тени.

Весь день она старалась ехать на третьей скорости, чтобы экономить бензин, но не настолько быстро, чтобы не суметь вовремя остановиться, если машина съедет с дороги (а это случалось не один раз). Из-за чрезмерной осторожности она так часто глушила мотор, что, пока добралась до Хуанито Эрреры, аккумулятор разрядился и заводить приходилось вручную.

К хижине старого дровосека Долорес подъехала усталой. К счастью, Хуанито был дома и сам вызвался сопровождать Долорес. Он не умел водить сагго[102], зато видел хорошо, так что мог быть полезен.

Прошло битых полтора часа, пока Хуанито стреножил ослика, загнал коз, сделал еще какие-то дела и все по-стариковски суетливо, с трудом переставляя ноги. Долорес сменила малышу пеленки, покормила его, не переставая думать о Поло и нервничая из-за вынужденной задержки. Но когда Хуанито наконец явился в своем единственном черном костюме, у нее не хватило духа отправить его за лопатой на тот случай, если они застрянут в песке.

Семидесятилетний Хуанито видел лучше Долорес, поэтому предупреждал о поворотах и встречавшихся на пути кустах, камнях и пнях. Благодаря этому Долорес ехала теперь быстрее.

Они одолели семь или восемь миль и только один раз въехали в кустарник, когда Хуанито вдруг ударил себя по морщинистому лбу, вспомнив, что дальше ехать нельзя. Две недели назад через сточную трубу, пролегавшую впереди, хлынула вода, намывшая толстый, в несколько футов, слой вязкого ила.

Долорес пришла в отчаяние, не в силах поверить, что придется возвращаться.

— Далеко отсюда эта труба? — спросила она Хуанито.

— Кто знает? Пожалуй, далеко.

— Одна миля? Две?

— Pues, si, может быть, пять, а может, десять, quien sabe?

— Может быть, вообще за границей штата, que no?

— А кто знает, где она, эта граница.

Долорес решила, что ехать дальше нет смысла. Все-таки Хуанито — muy burro[103]. Напрасно она взяла его с собой.

По илу не проедешь, придется возвращаться — это около десяти миль, потом выбираться на шоссе, значит, бензин может кончиться до того, как она доберется до заправочной станции в Пуньонсито, по ту сторону границы. А вдруг горючее кончится посреди пустыни? Придется тогда идти к Хуанито пешком с ребенком на руках. Значит, напрасно она старалась, зря только израсходовала бензин. А как доставить домой машину Поло?

Уже не раз совала она в бензобак палочку, тщетно надеясь, что горючего в нем достаточно.

Мысль о Поло неотвязно преследовала Долорес. Она знала, что Поло с детства ненавидел гринго, потом он научился лгать и воровать, чтобы досаждать им. У него рыжеватые волосы, веснушчатое лицо, поэтому многие принимают его за гринго. В отличие от мексиканцев он может быть среди них и не привлечь к себе внимания. Долорес боялась, что сегодня утром в переулке Поло воспользовался этим обстоятельством и что-нибудь натворил. Она очень скоро обнаружила, что он куда-то исчез. Увидела она его лишь позже, на площади, когда его арестовывал верзила полицейский. Ее охватил такой ужас, что она не могла даже крикнуть.

Из всех арестованных Поло особенно нуждается в помощи, ему необходим адвокат. А кто ему поможет, кроме Долорес?

Если она поедет дальше и через десять миль завязнет, а потом на обратном пути останется без горючего, вся вина падет только на нее. Но если она сейчас повернет обратно, выедет на шоссе и там будет арестована, виноваты будут гринго. Поло это поймет.

Так Долорес и решила и сообщила об этом Хуанито.