Утро псового лая

– Давай-ка, Билли, поговорим с этими парнями, – Хопкинс решительно направился к стоявшим чуть в стороне офицерам, уверенно шагая прямо на вооруженных грузин, которые, похоже, сами чувствовали себя не в своей тарелке. – Пусть и противоположная сторона конфликта получит шанс высказаться. Все же мы живем в мире, где свобода слова ценится превыше всего.

– Говорят, будто убийцы часто приходят на похороны своих жертв, – усмехнувшись, как бы невзначай заметил Бойз, покорно следуя за Хопкинсом в сторону русских военных.

– Не думаю, что эти ребята приехали просто полюбоваться на дело своих рук, – возразил Гарри. – Это было бы просто глупо. Похоже, они сами толком еще не знают, что здесь произошло, и нам это на руку. Если русские станут с нами разговаривать, из их догадок и недоговоренностей мы узнаем больше, чем из официальных заявлений, сто раз перечитанных и профильтрованных цензурой или контрразведкой.

Увидев приближающихся к ним репортеров, русские как-то сразу подобрались, быстро что-то сказав друг другу. Грузины, попытавшиеся остановить Хопкинс и его оператора, не решились применить силу к иностранцам, а потому вынуждены были пропустить журналистов к охраняемым персонам.

– Господа, будьте любезны, представьтесь, пожалуйста, – Гарри говорил по-русски почти без акцента, в совершенстве овладев этим сложным языком за годы своего пребывания в России. – Я – Гарри Хопкинс, корреспондент телекомпании "Би-Би-Си". Если вас не затруднит, джентльмены, я хотел бы взять у вас интервью.

– Генерал-майор Колмогоров, – сквозь зубы настороженно произнес один из офицеров, крупный высокий мужчина в потертом камуфляже, на котором действительно были генеральские погоны и эмблема мотострелковых войск. Его сопровождал еще один полковник с "крылышками" ВВС и два пехотных офицера в чине майоров, державшиеся в стороне, но при этом цепкими взглядами обшаривавшие окрестности. – Я военный атташе России в Тбилиси, и мы прибыли сюда, чтобы своими глазами увидеть то, в чем нас обвинили власти этой страны.

– Так вы готовы ответить на несколько моих вопросов? – поинтересовался Гарри.

– Нам нечего скрывать, и поэтом мы ответим на все ваши вопросы, господин Хопкинс, – спокойно произнес Колмогоров, настороженность которого чуть ослабела.

– Прежде всего, генерал, вы признаете, что русская авиация нанесла удар по селению Верхний Чохор, как утверждают грузины?

– Разумеется, нет, – помотал головой генерал-майор. – Это наглая ложь, преследующая неясные нам цели.

– Но ваши самолеты вторгались в воздушное пространство Грузии, – продолжал напирать на русских Гарри. – Это вы тоже будете отрицать?

– Нет, такой факт имел место, но целью наших пилотов вовсе не была бомбежка этой деревни, – спокойно произнес Колмогоров, глядя прямо в объектив. – В ходе операции по окружению прорвавшихся в Чечню бандформирований часть боевиков пыталась уйти на территорию Грузии, при этом по позициям наших подразделений, блокировавших бандитов на перевалах, был открыт артиллерийский огонь с сопредельной территории.

Мы пока не можем утверждать, были ли это регулярные грузинские части, или чеченские террористы завладели тяжелыми орудиями, но как только по нашим солдатам начали стрелять, командующий операцией генерал-полковник Буров приказал уничтожить батареи противника, что и было выполнено в кратчайшие сроки. Самолеты фронтовой авиации действительно пересекли воздушную границу Грузии и нанесли бомбовый удар по позициям этих неопознанных артиллерийских батарей, но это было в нескольких десятках километров отсюда, и на Верхний Чохор не было сброшено ни единой бомбы.

Слушая спокойную речь Колмогорова, британец, успевший получить огромный опыт общения с военными из разных стран, в том числе и с русскими офицерами, понял, что перед ним не дубоватый служака с большими звездами, а настоящий дипломат. Он говорил четко и уверенно, не испытывая ни малейшего волнения или смятения, и даже если русский генерал лгал, что было вполне нормально, и в этом Гарри отдавал себе отчет, уличить его в неискренности было невозможно.

Производя внешне впечатление туповатого солдафона, русский атташе был на самом деле в чем-то сродни офицерам еще императорской русской армии, интеллектуалам, владеющим несколькими иностранными языками, и при этом способными повести своих солдат в атаку, грудью идя на пулеметы.

– То, о чем вы рассказали – тоже грубое нарушение международного права, – заметил Хопкинс. – И это преступление тоже заслуживает кары.

– А как можно расценивать присутствие на грузинской территории десятков лагерей, где проходят военную подготовку вербуемые в среде чеченских беженцев, осевших в этой стране, боевики, – возразил Колмогоров. – Разве это не является преступлением, также заслуживающим наказания?