Утро псового лая

– Прошу, товарищи офицеры, – Басов сделал приглашающий жест. – Следуйте за мной. Объект полностью готов к испытаниям, сейчас вы его увидите. – Он двинулся к видневшемуся неподалеку приземистому ангару.

По сути, секретный полигон представлял собой огороженное высоким забором холмистое поле, кое-где перемежавшееся редким лесом, а местами сильно заболоченное. Ничего особенно интересного здесь не было, если не считать нескольких сгрудившихся возле проходной зданий, в том числе казарм для немногочисленной охраны и обслуживающего персонала. Этот расположенный недалеко от Москвы полигон использовался, прежде всего, как демонстрационная площадка, а настоящие испытания новой техники проходили в более глухих и суровых краях. Однако это все равно был военный объект, а потому секретность здесь, соблюдалась даже в эпоху всеобщей безалаберности и разгильдяйства, и доставленный для показа высоким гостям "объект", как его назвали между собой служившие здесь офицеры, располагался в закрытом ангаре под охраной отделения солдат.

Заметив приближающуюся делегацию, часовые засуетились, распахивая тяжелые створки ворот и встав затем по обе стороны от них по стойке смирно. Ни у кого из солдат не хватило глупости изобразить бдительность и, к примеру, потребовать пароль или что-то в этом роде у сияющих золотом звезд генералов.

Офицеры, невольно умолкая, один за другим шагнули в полумрак нутра приземистого ангара, казалось, способного выдержать и обстрел из гаубицы. Бетонный пол был чисто выметен – не зря Басов для этого отрядил целых два отделения своих подчиненных, – и вообще кругом царил образцовый порядок. С точки зрения полковника это была вовсе не попытка пустить пыль в глаза высоким гостям и выслужиться перед начальством, а лишь проявление обычной аккуратности.

А в центре довольно тесного ангара, занимая почти все его внутреннее пространство, стоял приземистый угловатый танк, грозная боевая машина, покрытая свежей краской и пятнами масла и топлива, которая и была гвоздем сегодняшней программы. Наклоненный под большим углом лобовой лист низкого корпуса и такая же обтекаемая башня были покрыты плотно пригнанными друг к другу прямоугольными коробочками реактивной брони. Борта и башню танка опоясывали решетчатые экраны, призванные защитить его от кумулятивных снарядов и ракет, и грозно щерилось черной пустотой дуло длинноствольного орудия, выдававшегося далеко вперед за корпус.

Внешне танк заметно отличался от привычных собравшимся здесь офицерам боевых машин. Он казался очень низким, обтекаемым, словно гоночный автомобиль, а его сплющенная башня с большой кормовой нишей была абсолютно не похожа на примелькавшиеся полусферические башни русских танков, форма которых оставалась неизменной более полувека.

Этот танк был доставлен на полигон все три недели назад в чреве тяжелого транспортника "Руслан", прилетевшего из Омска, вместе с другим своим собратом из опытной партии. Третий танк, проходивший ходовые испытания в южных степях, был к тому времени уже возвращен на завод для капитального ремонта, поскольку за неделю интенсивной езды его двигатель оказался полностью изношен. Второй образец, впрочем, просуществовал не намного дольше, но теперь полковник был уверен в возможностях новой техники и, несмотря на присутствие множества высоких гостей, нисколько не беспокоился из-за предстоящих испытаний.

У борта боевой машины выстроились, застыв без движения, три молодых парня в слишком чистых, явно надетых исключительно ради визита генералов комбинезонах и наглухо застегнутых танковых шлемах.

– Товарищ полковник, – навстречу Басову шагнул молодой щуплый паренек в танкистском комбинезоне и потертом шлемофоне, вытянувшись по стойке смирно и четко отдав честь. – Экипаж объекта шестьсот сорок к проведению испытаний готов. Командир экипажа, гвардии старший сержант Бердыев.

– Как я понял, полковник, вы все же добились своего, и испытания будут проводить обычные солдаты-срочники, – спросил приблизившийся к танкистам министр обороны. – Не боитесь доверять им такую технику?

Экипаж, который и должен был провести показательные испытания, показался маршалу Лыкову слишком молодым, – каждому из танкистов хорошо, если исполнилось двадцать лет – и потому не внушал особого доверия.

– Танк испытывает экипаж из гвардейской Кантемировской танковой дивизии, товарищ маршал, – подтвердил Басов, уточнив затем: – Солдаты сверхсрочной службы. Уровень их подготовки в целом немного выше, чем у танкистов из других частей, так что все будет вполне реалистично. Я считаю, только в таких условиях можно понять, на что в действительности способен этот образец. Можно было, конечно, посадить за штурвал опытного водителя, приставить к оружию настоящего снайпера из испытательного центра, но ведь служить на этих танках, когда те поступят в войска в должном количестве, будут обычные солдаты, в лучшем случае – контрактники, – заметил Алексей. – И я хочу показать, что может новый танк именно с таким экипажем.