Утро Судного Дня

— За сексуальные домогательства! — Буркин ухмыльнулся. — А я уж моего комгруппы ругать собрался. Он решил, что забрать всех проще, чем определять, кто из вас — ты. Значит, правильно их прихватили, да?

— Еще как правильно! — одобрил Грива. — Они мне, можно сказать, жизнь спасли. У них, кстати, теперь из-за меня проблемы с «триадами».

— Проблемы решим. А жизнь тебе нынче только ленивый не спасал! — засмеялся Буркин.

— Ну вы орлы! — сказал Грива. — Как вам удалось меня у китайцев отбить?

— А мы и не отбивали, — ответил Буркин.

— Не понял?

— Это были наши китайцы.

— Что? Сам Червь-Дракон? — в очередной раз изумился Грива.

— Поверил, — удовлетворенно произнес Буркин. — Моя, кстати, идея была. Ты поверил, значит, и коллеги твои аладдиновские тоже поверят.

— Сбутафорил? — восхитился Грива.

— Ага! Цени, какие у тебя друзья! Ладно, пошли отсюда! Не будем мешать ребятам твоих друзей распеленывать.

Они выбрались наружу. Вертушка стояла в крохотном ангаре. Грива ощутил подошвами легкую вибрацию пола. Как на палубе корабля.

— Серега, мы что, плывем? — обеспокоился он. — Нас же засекут на счет «раз».

— Во-первых, не плывем, а идем. Во-вторых, не засекут, — успокоил его Буркин. — Слабо нас засечь — сквозь пятиметровый лед. Мы на подлодке, Артём! Подводный крейсер «Севастополь». Прошу любить и жаловать. Ты сам как себя чувствуешь? Жалоб нет?

— Есть! — Артём скорчил обиженную физиономию. — Кормят редко. У тебя со здешним коком как, есть контакт?

— У меня есть контакт со здешним адмиралом. Пойдем, дружище, буду вас знакомить. Заодно и перекусим. А там и твои друзья к нам присоединятся. Девчонки вроде симпатичные. И, должно быть, бойкие.

— Очень! — подтвердил Грива. — А папаша у них вообще боевой офицер израильских войск.

— Да ты что! — воскликнул Буркин. — Как же мы его кормить будем? У нас же на первое щи со свининой!

— Щи… — с неподдельной нежностью протянул Грива. — Серега! Мой друг Миша Лотман не будет есть щи. Потому что всё съем я!

— Всё — вряд ли, — возразил Буркин. — Там на триста человек наварено. Весь экипаж плюс десантная группа. Ладно, придумаем что-нибудь для твоего израильтянина.

— Он вообще-то не израильтянин, — уточнил Грива. — Русский американец.

— Это как?

— Или американский русский. Да какая разница! Серега, ты лучше скажи, что у нас дальше?

— Дальше у нас обед, — сказал Буркин. — После обеда у тебя отдых, а у меня — подготовка к рандеву с ледоколом «Иван Беринг». Оттуда ты, вместе со сменным экипажем ледокола, отправишься в Мельбурн, где, опять-таки вместе с нашими моряками, загрузишься на «Беркут»…

— Гражданское «крыло»? — удивился я.

— Есть другие предложения? Хочется полетать на истребителе?

Я покачал головой. Все правильно. Чем меньше внимания, тем лучше.

— «Беркут» доставит тебя и остальных триста восемьдесят пассажиров в Кейптаун, там у него дозаправка. И по удачному совпадению, там сейчас заканчивается презентация нашей военной техники. Так что тебя тихонько снимут с «Беркута» и там же, на поле, пересадят на военный борт, и с роскошным и вполне замотивированным эскортом из тридцати русских «крыльев» ты полетишь на Родину. Завтра утром будешь дома.

— А ты?

— А я останусь на «Севастополе». Дебют у нас вышел отменный. Посмотрим, как сыграется миттельшпиль.

— А мои друзья?

— А твои друзья пока побудут здесь. На «Севастополе» их «триады» не достанут, уж это я тебе гарантирую.

Глава двадцатая Петергоф. Царская резиденция