Утро вечера дряннее (сборник)

– Эту цитатку из Конфуция у нас знает каждый обыватель, – укусил он меня и продолжил серьезно, – а что касается Светочки, то она попала в плохую историю. Все просто. Она перепугалась и принесла документы, которые похитила у меня несколькими днями раньше. Вы ставите не на ту лошадку. Смерть Анжелочки уже легла пятном на ее карьере. Для вас здесь, конечно, жареный материал, однако подумайте, что есть Света и что есть я. Света скоро кончится и как модель, и как личность. Даже если ее не осудят…

В этот момент к нам подошла уже знакомая мне Нина. Она наклонилась к Постникову и что-то прошептала ему на ухо.

– Спасибо, – кивнул он ей и, обратясь ко мне, пожаловался: – Даже в такое время старику не дают покоя: опять звонок, опять межгород. Но в общем, мне кажется, мы поняли друг друга.

Встав со стула, Постников пошел в направлении одного из окон, прицепившись к талии Нины. Я посмотрела им вслед, сначала подумав о том, что настолько деревянно вышагивать, как она это делает, просто нельзя. Потом я посмотрела на Свету, сидящую в другом конце комнаты с незнакомым мне молодым человеком. Она что-то весело рассказывала и не знала пока, что Постников уже фактически отказался от нее.

Я затушила сигарету в пепельнице и осмотрелась по сторонам в поисках Маринки. Ее нигде не было видно, как, впрочем, и Филиппова.

Я встала и направилась к Виктору, который все с тем же меланхолическим видом упирался в стойку.

– Где она? – коротко спросила я, прекрасно зная, что Виктор поймет меня правильно. Он же просто не нуждался во всех этих никчемных «не скажешь ли ты мне, не видел ли ты…». Виктор действительно понял.

Не глядя на меня, этот старый разведчик пробормотал:

– Наверху. Филиппов.

Ничего больше не сказав, я медленно повернулась и прогулочным шагом направилась к лестнице.

Похоже, Маринка в своей личной войне со Светой перешла к десантно-штурмовым операциям. Не могу сказать, что это соображение вдохновило меня на желание выписать ей премию за текущий месяц.

Если кто и обратил на меня внимание, то это мне показано не было, и я спокойно поднялась по выстеленной ковром лестнице на второй этаж.

На втором этаже тоже был зал, только размером раза в три меньше, чем на первом. В него выходили три закрытые крашеные деревянные двери.

Решив не гадать заранее, какая из моих трех попыток может оказаться удачной, я подошла к первой и, стукнув в нее один раз, потянула дверь на себя.

В комнате был полумрак.

Постояв, настраивая зрение, я разглядела комнату, слава богу, обыкновенных размеров. Сквозь плохо прикрытое шторами окно светила луна.

В комнате, у дальней от меня стены, находилась кровать, ближе – столик с музыкальным центром. На кровати на спине лежал мужчина. Мне показалось, что это Филиппов.

Из-за плохой освещенности вся дальняя половина кровати была затемнена, и мне почему-то показалось, – ну каюсь, каюсь, вот такая я испорченная! – мне показалось, что там, возможно, очень удобно устроилась Маринка.

Я быстро огляделась и неслышно, на цыпочках, подошла с кровати, чтобы и с поличным поймать, и заодно утолить свое любопытство: честно говоря, меня всегда очень интересовало, как же выглядит то, что Маринка обозначает словами «а у нас ничего и не было!».

А на кровати лежал Олег. И был он один.

Пробормотав извинения, я собралась было уже выйти, но что-то меня остановило. Лунный свет, падающий на лицо Олега, искажал его, и казалось, что Олегу снится какой-то жуткий кошмар.

Задержав на нем взгляд, я переменила свое мнение и подумала, что пара вопросов не испортит Олегу настроение настолько сильно, насколько вся эта история уже испортила мне. В конце концов, если со мною не церемонятся, то почему я должна этим грешить?

Я подошла ближе. Олег не шевелился и даже, кажется, не дышал. Я мысленно обругала себя: что я вообще хочу? Парень или напился, или, что еще вероятнее, обкололся, потому что запаха алкоголя я не чувствовала. Поняв, что может рухнуть в любой момент, Олег поднялся на второй этаж и спрятался, а я собираюсь фактически шантажировать его. Мне это надо?

Следующая мысль мне уже понравилась больше: а почему бы нет? Мерзавец Постников попытался наехать на меня по поводу моей работы, а почему бы мне ненароком не объяснить ему, что я знаю про находящегося под наркотическим кайфом Олега, и продолжить наш разговор уже с новых позиций? Это было тоже нехорошо, но приходилось выбирать между невиновной Светой и явно нагрешившим Олегом.

Но для начала нужно было убедиться на все сто, что Олег не пьян. Я подошла к нему вплотную, наклонилась вперед, опираясь о стену рукой, и втянула носом воздух. Не услышав специфического запаха, я, оттолкнувшись от стены, выпрямилась, и случайно моя рука коснулась его руки. Рука Олега была холодна. Не успев еще обдумать свои действия, подчиняясь скорее рефлексам, чем умным мыслям, я прикоснулась к его лбу, потом положила ладонь на шею. Сомнений не оставалось: Олег был мертв. Я приподняла его руку и уронила ее обратно. Он был мертв уже несколько часов.