Утро вечера дряннее (сборник)

– Ой, матушка, – фамильярно похлопал он ее по голой спине, так что она скорчила недовольную мину, – не иногда, а почти всегда. А что делать? – бросил он на меня полный сожаления взгляд, – работа такая. Сплошные допинги, грубости, истерии…

– Что нам готовят мальчики? – с материнской интонацией в голосе осведомилась Бригитта.

– Композиции с последнего диска, насколько я в курсе… – небрежно произнес Поплавский.

– А «Я тебя не скоро разлюблю» там есть? – с наивным интересом спросила Бригитта.

– Есть, – еще более вальяжно раскинул свои члены на стуле Поплавский. – Черт, стулья неудобные здесь! Игорь, – крикнул он в глубину темного зала, – кресло мне принеси!

Я заметила в дальнем правом углу высокую фигуру, которая мгновенно отделилась от толпы одетых во что-то пестрое и блестящее девиц и поспешила за кулисы.

– Ну, когда же они начнут? – нетерпеливо заерзала Бригитта, трогательно и неуклюже разыгрывавшая из себя маленькую девочку.

– А что нам, плохо, что ли? – загоготал Поплавский.

Он разлил по бокалам шампанское и весело поднял свой.

– Ну, – радостно рыкнул он, – за приятное знакомство!

Я лишь пригубила фужер, Бригитта же жадно приникла к бокалу и в мгновение ока осушила его.

– Что, – бесцеремонно толкнул меня локтем Поплавский, – нелегко тебе? Ты мне так и не ответила, – кинул он многозначительный взгляд на меня и тронул «Никон», – это камуфляж или Дрюня тобой очарован?

Последнее слово он произнес нараспев, явно с циничным подтекстом. Меня изрядно раздражал этот пошлый тип, но я решила дождаться Ежова. Зря, что ли, терпела?

– Я на такие вопросы не отвечаю, – хмуро парировала я.

– Это твое дело, матушка! – облизнулся Поплавский.

К нашему столу опять подошел Никита. Он наклонился надо мной и глухо сказал мне на ухо:

– Можно тебя на минутку?

Я подняла голову и одарила его непонимающим взглядом.

– Меня?

– Ты – Ольга?

– Ольга, а что? – еще больше удивилась я.

– Мне…

– Слушай, Никита, ты к Ольге не приставай, – раздался где-то сбоку высокомерно-задиристый тенор Ежова, – давай, парень, проваливай!

Никита злобно зыркнул на Ежова, но тут же, стушевавшись, отошел.

– Что у него к тебе? – небрежно спросил Ежов. Я меланхолично и озадаченно пожала плечами.

– Не знаю я ни его, ни приславшего его… как ты сказал… Рудика…

– Да это мой старый друг. Странный тип… – Ежов на минуту задумался. – А кто сейчас не странный? – вызывающе засмеялся он и, не дожидаясь моей ответной реплики, объявил:

– Сейчас начнется! Ну, девки, ну, злодейки!

Он слащаво заулыбался.

– Вы же сказали, что «Вывих» будет выступать, – недоумевала я.

– И «Вывих» тоже, – сделал лукавую физиономию Ежов.

– Ты, Дрюня, – со снисходительным пренебрежением произнес Поплавский, – нас совсем что-то запутал.

Бригитта тоже терялась в догадках. Она бросала беспомощные взгляды то на Ежова, то на Поплавского.

– Дамы и господа! – хорошо поставленным голосом громко объявил Ежов, поднявшись. – Сейчас перед вами выступят дебютантки, мои подопечные. Группа называется «Пчелки». Три очаровательные девушки исполнят хиты «Летящих», а также мою новую композицию «Быстрая река я», которая посвящена одной моей знакомой, – заулыбался он. – Итак, встречайте – «Пчелки»!

Хлынули аплодисменты. Кто-то даже засвистел. Задняя стена сцены полыхнула золотыми молниями, синие и желтые огни запрыгали по сцене, по залу стали шарить мощные прожекторы, выхватывая один за другим фрагменты зрительской реакции – живую фреску завороженных или расслабленно-вялых лиц. Зал потрясли первые аккорды очередного попсового «шедевра». На сцену выскочили три девицы. Две брюнетки и одна блондинка. На одной были блестящий лифчик и красные шорты, надетые на черные колготки, на другой – шелковые шальвары с гигантскими разрезами, на третьей – синий в желтых разводах топ и сверкающая серебром мини-юбка. Девушки как сумасшедшие задергались и заголосили. Визгливые голоса резали слух.

– Отстой! – пренебрежительно махнул рукой Поплавский.

– Да какого хрена, – взбеленился Ежов, – дай послушать!

– Слушай, Дрюня, слушай, да не забывай, у кого мотивчик спер, – угрожающе насупился Шурик.

– Потом, – сделал нетерпеливый жест Ежов, все внимание которого было устремлено на сцену.

Помнишь, как с тобой гуляли
Под луною желтой-желтой,
А когда листвой опали
Чувства нежные, ушел ты.

Я тебя ни в чем не виню,

Я сама такая –
У меня семь пятниц на дню,
Быстрая река я, быстрая река я… –

тянули девушки, лихо пританцовывая.

– Мне кажется, это новый хит, – горделиво улыбнулся Ежов, когда закончилась музыка и девушки покинули сцену.

Игорь, который, как я поняла, был телохранителем Поплавского, притащил удобный стул с подлокотниками и, поставив его рядом с Шуриком, отошел на пару шагов назад.

– Вот это другое дело, – Поплавский пересел в кресло и достал сигареты.