Утром деньги, вечером пуля

Гена обхватил молча выдирающегося попугая, прижал его к себе и устремился к выходу из магазина… но тут споткнулся о какой-то валяющийся на полу громоздкий предмет.

Как уже было сказано, в магазине царил полумрак, и Гена не сразу разглядел препятствие, о которое споткнулся. Выругавшись и чуть не выронив от неожиданности беззвучно выдирающегося попугая, он наклонился над темной грудой, валяющейся на полу… и в ужасе вскрикнул:

– Мать честная!

Перед ним валялся человек.

Голова у этого человека была разбита, вокруг нее расплывалась лужа крови, а сам неизвестный не подавал никаких признаков жизни.

– Ох ты, господи! – вскрикнул Гена и, с неожиданной прытью перескочив через труп, бросился прочь из магазина.

Опомнился он только в соседнем дворе – перепуганный, дрожащий, с попугаем под мышкой…

– Мать честная! – повторил Гена, перед глазами которого все еще стояла жуткая картина в магазине – труп на полу и расплывающаяся вокруг лужа крови…

Впрочем, его больше испугала не сама картина смерти, а то, что он оказался, как говорится, не в том месте и не в то время, и теперь у него есть все шансы загреметь за убийство, которого он не совершал. Он наверняка наследил в чертовом магазине, особенно когда взламывал кассу. При нем находятся деньги из этой кассы, а самое главное – попугай…

В итоге ему реально светила статья «убийство с целью ограбления» и соответственно большой срок колонии строгого режима.

Гена Прыщ был человек малообразованный. Он не знал известного выражения «деньги не пахнут». Но недостаток образования компенсировался его природной сметкой, поэтому Гена понимал, что деньги из кассы зоомагазина ничем особенным не отличаются от любых других денег. Вряд ли они помечены какими-то невидимыми чернилами, вряд ли переписаны их номера, так что эти деньги не представляют для него опасности. Другое дело – попугай. Попугай – птица заметная, может послужить уликой, доказательством того, что Гена побывал в проклятом магазине, и поэтому надо как можно скорее от него отделаться.

Гена вышел на улицу и тут увидел прямо перед собой вывеску котлетной «Полянка». Он понял, что это – знак свыше: чтобы прийти в себя, обдумать свое скорбное положение и справиться со стрессом, нужно немедленно выпить.

Гена вошел в котлетную, заказал Нюре выпивку и закуску. В это время попугай подал голос, Нюра заинтересовалась голосистой птицей, и Гена подумал о прекрасной возможности отделаться от опасной улики…

Он продал попугая буфетчице, выпил водки и повеселел.

Жизнь уже не рисовалась ему в таких мрачных красках, как час назад. В конце концов, его в магазине никто не видел, и теперь, когда он избавился от попугая, его ничто не связывало с убийством.

– И вот теперь появился ты, – тоскливо проговорил Гена, покосившись на Василия Макаровича. – А ты – мент, хоть и бывший, тебе главное – найти козла отпущения… пришьешь мне убийство, и придется мне мотать срок вместо той бабы…

– Какой бабы? – машинально переспросил дядя Вася.

– Ну, той, которая мужика в магазине оприходовала… – протянул Гена.

– Постой! – насторожился Василий Макарович. – А с чего ты взял, что его убила баба… тьфу, женщина?

– Как с чего? – Гена повел носом. – Так духами там пахло бабскими… дорогими, французскими…

– Постой! – повторил дядя Вася. – Ты чего-то не то несешь. Заливаешь, конкретно. Я в том магазине был, там такое амбре стоит – с непривычки голова кружится, хочется противогаз надеть. Все зверье, извиняюсь, воняет, корма всякие… От одних хомяков такой запах, как от целого зоопарка… Где уж тут французские духи унюхать!

– Это тебе не унюхать! – отмахнулся Гена. – А у меня нос наследственный, я по запахам, можно сказать, спец. У меня папаша родной на табачной фабрике нюхачом работал…

– Кем? – переспросил Василий Макарович.

– Нюхачом! А по-научному – дегустатором запахов. Все новые сигареты ему давали нюхать, прежде чем в производство пустить, табак трубочный тоже. Хорошие деньги, между прочим, зарабатывал! И мне от него по наследству редкое обоняние досталось. Папаша меня хотел на свое место устроить, когда на пенсию вышел, да только я выпивал, а при такой профессии выпивать нипочем нельзя.

– Заливаешь! – недоверчиво проговорил дядя Вася.

– Заливаю, да? – Гена повел длинным носом, принюхиваясь, и проговорил: – Значит, сегодня ты ел яичницу с помидорами, колбасу останкинскую, котлеты готовые из пачки, пельмени «Съедобные»… плохо ты питаешься, дядя… еще пахнет мылом «Хвойное», зубной пастой «Лесная»… и почему-то клеем «Момент»…

– Ну, ты даешь! – Василий Макарович посмотрел на Гену с уважением. – Точно, все как есть!

Особенно его удивили слова про клей.

Как уже было сказано, дядя Вася в свободное время мастерил модели танков и самоходных установок времен войны. При этом он действительно пользовался клеем «Момент». Но в последние дни он занялся расследованием, свободного времени у него не стало, так что запах клея должен был уже выветриться.