Уцелевшие

Люди, наконец, перестали елозить по полу. С минуту они лежали неподвижно, потом Рицо, отдуваясь, уселся.

– По нужде бы сходить, – прокряхтел он.

– Ступай, – Мария перевернулась на спину. – За этой я присмотрю. Куда она денется, связанная?

– И то верно.

Едва Рицо убрался за дверь, Мария проворно вскочила на ноги.

– Ну, соседушка, – шагнула она к Гйол, – как это тебе понравилось? Небось перемывать мне косточки тебе больше по нраву?

Гйол подняла на Марию взгляд.

– Отчего же, – спокойно сказала йолна. – У тебя неплохо вышло. Визжала, как вонючая недорезанная свинья.

– Ах ты, сучка!

Мария подалась к Гйол и с маху попыталась ударить ее в лицо. В следующий миг йолна выгнулась и перехватила руку.

Еще через несколько минут Гйол отпихнула от себя свое прежнее тело, отпрянула и уселась на скамью.

Рицо появился минутой позже, и Гйол возблагодарила Судьбу за то, что успела завершить смену тела вовремя. Рицо прикрыл за собой дверь, огляделся и внезапно резко изменился в лице. Гйол вскочила. В спешке она и не заметила, что отшвырнула тело Антонии в горящий в очаге огонь. Теперь оно лежало на боку, глядя на Рицо мертвыми глазами. Волосы уже занялись, в доме запахло паленым.

– Что… что… – заикаясь, проговорил Рицо. Он метнулся к Гйол, резко рванул ее к себе и ухватил за горло. – Ты что с ней сделала, дрянь?!

– Ничего, клянусь тебе, ничего, – захрипела Гйол.

Она подумала, как глупо будет умереть сейчас, когда спасение так близко. Однако умереть ей оказалось не суждено – внезапно Рицо оттолкнул Гйол от себя так, что она отлетела к стене.

– Убирайся, – рявкнул он. – Пошла вон, потаскуха!

– Что? – не поверила своему счастью Гйол.

– Вон! И запомни – тебя здесь не было, эта баба сдохла сама, ясно тебе? Если скажешь кому, что была здесь, я тебя собственными руками удавлю!

Гйол закивала и попятилась к двери. Уже выскакивая из дома наружу, она увидела, как Рицо потащил тело из огня.

Пьетро отставил в сторону кружку и громко рыгнул. Лесничий двинулся из таверны на выход. ДваНожа подождал, пока хозяин угодливо распахнет перед гостем дверь, затем поднялся и шатающейся походкой пьяного зашаркал вслед. По пути он снес пару стульев и, споткнувшись, едва не опрокинул дубовый стол. Под неодобрительные взгляды посетителей ДваНожа добрался до входной двери, с трудом справился с ней и вывалился на крыльцо.

Не успела дверь захлопнуться, как Пьетро стремительно нырнул в темноту и, бесшумно ступая, стал красться вдоль домов, догоняя удаляющегося лесничего. Тот явно направлялся к постоялому двору, что отстоял от таверны на квартал, а значит, путь его наверняка должен был пройти по темному, узкому и кривому переулку. Пьетро слился с чернотой ночи и заскользил за будущей жертвой.

Минуту спустя лесничий свернул в переулок. Пьетро выдернул из-за голенища метательный нож и ускорил шаг, затем побежал. Завернув за угол, он увидел спину жертвы в десяти шагах впереди. Широко размахнувшись, Пьетро метнул нож, рванулся за ним вслед и настиг лесничего в тот момент, когда его тело грузно рухнуло оземь. Пьетро, с ходу упав на колени, выхватил боевой клинок и с силой всадил его лежащему в левый бок.

Удар под лопатку и пронзившая тело кинжальная боль швырнули Йиргема на землю. Сознания он не потерял, но за первым ударом последовал второй. Еще более сильная боль захлестнула йолна, и вместе с ней нахлынул страх. Убийца, вскочив с колен, нанес Йиргему удар ногой в лицо, носком сапога перевернул его на живот и сейчас лихорадочно шарил по карманам.

Отчаянным усилием воли Йиргем подавил страх. Раны были смертельными. Как же не хотелось так обидно и глупо умирать, не ради даже семьи или расы, а из-за лютой злобы и постыдной алчности людей. И было вдвойне обидно и больно оттого, что за его смертью наверняка последует гибель Гйол.

Собрав воедино последние остатки сил, йолн рванулся из рук грабителя и, изнемогая от нестерпимой боли, заставил себя перевернуться на спину. Краем глаза он увидел метнувшуюся к его горлу руку с ножом и в последнем, опустошающем тело усилии перехватил ее запястье.

Йиргем не знал, как долго длился дейгре́н. Несколько раз он думал, что умирает, – сознание ускользало, так и не завершив переход. В полузабытьи Йиргем слышал крик, но не мог понять, кричит ли от боли старое тело, не желая его отпускать, или новое, сопротивляясь вторжению.

Когда дейгре́н, наконец, завершился, Йиргем с трудом поднялся и склонился над лежащим на боку покинутым телом лесничего. Рывком выдернул нож, вонзившийся между лопаток по рукоять. Кошель, на который польстился убийца, отлетел в сторону. Йиргем потянулся поднять его, но не успел – переулок внезапно наполнился конским топотом, и стало светло от факелов. Йиргем резко выпрямился – на него во весь опор несся отряд ночной стражи.

– Ага, знакомая рожа, – крикнул начальник стражи, осадив коня в двух шагах от йолна. – Попался, висельник! На этот раз, клянусь всеми святыми, мы тебя вздернем. А ну, ребята, вяжите его!