Уцелевший

Нечеловеческая какофония, музыкальных инструментов неожиданно стихла. До ближайшего из участников оставалось не свыше десяти ярдов. Танит икнула от ужаса.

— Пришли, моя красотка, пришли, моя сладкая, — прокудахтала Мизка.

Колоссальная козлиная башка повернулась, и пылающие глаза устремились прямо на Танит.

Поздно.

Предупреждения Рекса пропали вотще.

Силы, которые девушка столь наивно мечтала подчинить себе, готовились поглотить ее душу, а потом подвергнуть осквернению тело. После чего предстояло умопомрачительно жуткое падение в неизмеримо глубокий Колодец, Черную Бездну.

15. Сила света

До глубокой ночи граф дез Эркольт развлекал собравшихся песнями собственного сочинения. Звонкий струнный перебор и неожиданно глубокий голос очаровали всех, а в особенности — Эрну, присевшую рядом на крохотной скамеечке, подпершую подбородок ладонями, безотрывно глядевшую в тонкое, точеное лицо провансальца. И тот, казалось, пел исключительно для нее одной, время от времени улыбаясь юной хозяйке замка, ласково щурясь и вкладывая особое чувство в нежные куплеты, исполненные замысловатых и не всегда понятных девушке метафор.

Столь не похож был этот случайный пришелец на людей, окружавших Эрну с детских лет, столь разительно изящен душой и телом, что влюбленность вспыхнула сразу. Наутро, когда молодой граф тронулся в дальнейший, лишь ему ведомый путь, Эрна безудержно разрыдалась и несколько недель бродила по замку Валленштедт словно потерянная, вяло отзываясь на вопросы и ни с кем не заговаривая первой. Забыть Раймбаута вполне ей не удалось даже в последующие, богатые пылом и приключениями годы.

Но до утра было еще далеко.

Дез Эркольт слегка покрутил костяные колки, дернул струну-другую, прислушался к звуку и запел:

Когда я родился, заране проклят Роком,
Простерла надо мной Луна свои крыла;
И с той поры мой стих сочится горьким соком,
И дух мой с той поры окутывает мгла.

Средь бесконечных гор, в стремлении жестоком,
Почти обнажена, за мной богиня зла
Ступала, словно тень и, темным глядя оком,
Не Авелем звала, но Каином звала.

Пред кем я виноват — пред Небом или Адом?
Но стражду без конца, отравлен жгучим ядом:
Стрела в груди — навек, и негде черпать сил.

И сирая душа томится в плоти сирой, —
(Как нищий властелин, простившийся с порфирой!)
И тает, как свеча, среди ночных светил.[26]

Присутствовавшие помолчали, как требовала того печальная песня графа. Проняло даже седоусого задиру, который собственноручно подал дез Эркольту серебряный кубок и предложил выпить мировую.

— Благодарю, — добродушно и учтиво сказал трубадур.

Он осушил горячую, дымящуюся чашу до дна, поставил, откинулся на прямую спинку стула, давая понять, что больше играть не станет. Пятеро-шестеро гостей, предводительствуемые Конрадом, поднялись и понемногу двинулись в замковую столовую, где уже накрывали не то преждевременный завтрак, не то неимоверно запоздалый ужин. Поесть у фон Валленштедтов можно было едва ли не во всякое время суток.

Эрна и дез Эркольт немного задержались.

— Ты молода и прелестна, — молвил граф, обращаясь к Эрне. Он сидел неподвижно, полуприкрыв глаза и, казалось, витал мыслями где-то в невообразимой, бесконечно грустной дали. — Грех будет преследовать тебя настойчиво и неотступно. Противиться ему надлежащим образом под силу только святым, а ни ты, ни я не принадлежим к числу праведников. Помни: главное — не множить мирового зла. Остальное, думаю, простится.

Эрна сглотнула поднявшийся в горле комок.

«Я люблю вас!» — чуть не выпалила девушка. И промолчала, смущенная, оробевшая, беспомощная перед властно заполонившим все ее существо неизведанным дотоле чувством.

Не раз и не два пожалела Эрна в грядущие годы о минутной своей робости. И никогда не уразумела загадочных слов дез Эркольта:

— Двоекрылая луна будет неустанно тебя преследовать — уж больно завидная добыча. Покуда не соблазнишься тайнами запретными и неназываемыми, не бойся — искупить можно куда больше, нежели принято полагать... Но страшись поставить на кон бессмертную душу.

Певец побледнел еще больше обыкновенного, он часто и глубоко дышал, точно испуганный одному ему открывшимся видением.