Уцененный принц (СИ)

Рон замолчал, вспоминая те страшные часы в подвале. Эльриан слушал с непроницаемым лицом, внутренне содрогаясь от услышанного. Рейджен оказался еще большим идиотом, чем предполагалось вначале. Неужели он не понимал, что его разрешение относиться не к кому-нибудь, а к кронпринцу, как к простому обвиняемому, развяжет руки его врагам! Бедный мальчишка, попасть в такую переделку! И, главное, выдержать, не сознаться, не оговорить ни себя, ни своих друзей! Но дальше рассказ Ронгвальда был еще страшнее.

— Я тогда сознание потерял, очнулся, Драмм отчитывает своих палачей, что не смогли добиться признания, приказал продолжить, до получения результата, без моего признания все дело развалится. Они меня почти четыре дня там держали, без воды, спать не давали, пока врач не сказал, что больше продолжать нельзя, я не выдержу, могу умереть. Тогда уволокли в камеру, врач слегка подлечил, но я уже понимал, что после такого, они меня живым не выпустят. Думал на суде сказать правду, что весь заговор — выдумка. Не вышло. Судили заочно, приговорили всех к смертной казни через повешенье. Оказалось, несколько участников не выдержали и сознались. Вот на их показаниях и был основан приговор. Драмм мне прямо в камере зачитал приговор, и, издеваясь, заявил, что всех сознавшихся уже казнили публично, а нас, представителей знатных семей велено казнить во дворе тюрьмы, так что всю ночь я могу слушать, как сооружают виселицу. И еще добавил, что на мне династия прервется, потому что мой так называемый брат, его сын. Они с мачехой кузены, вот он и получился дебилом, но будет править под его, Макса Драмма руководством, так как после моей смерти отцу придется назначить кронпринцем его. А я уже никому ничего не смогу рассказать. Засмеялся и вышел. В общем, утром нас вывели на двор, руки сковали сзади, поставили под виселицей и стали ждать приговора с королевской подписью.

Холодно было жутко, я все боялся, что начну дрожать, подумают, что боюсь. А приговора все не было. Я так понял, что отец опять не может сам принять решение. Есть у него такая особенность.

— «Да уж, — подумал Эльриан, — это точно. Знал бы Ронгвальд, с кем додумался посоветоваться его отец, Вот бы удивился!»

— Но, наконец, — продолжил Рон, — приехал дежурный офицер с приговором. Нас поставили на подставки, одели мешки на головы и петли на шеи, приговор вручили начальнику гвардии, и он зачитал королевскую волю — приговор не утвержден, дворянам — одиночное заключение, простолюдинам каторга, меня — к королю в кабинет. Макса перекосило, но приказ короля исполнили. Меня к отцу приволокли, руки так и не освободили, я их уже не чувствовал, всего трясет, соображаю плохо, отец выговаривать стал, почти издевался, пригрозил обратно отправить на виселицу. Ну, я и не сдержался, все ему высказал, и про шлюху-жену, и про приблудного сынка-идиота, мне уже как-то все равно было, что он со мной сделает, так горько стало, и за то, что поверил клевете, и за стояние под виселицей в ожидании казни, и за петлю на шее…