Уцененный принц (СИ)

Представил Габриэля ответственному за послушников, отцу Григорию, сказал, что его вещи уже в спальне и ушел. Отец Григорий, худой, седовласый монах предложил присесть и рассказать о себе. Рассказал, что можно было, что приютский, мать-настоятельница принимала участие в нем, привезла на Терру, что бы закончить образование, надо подтянуть некоторые дисциплины. А так как он опыта самостоятельной жизни не имеет, то и определила его в монастырь, что бы окончить последний класс и получить аттестат. Отец Григорий кивнул, сказал, что он уже зачислен в церковную школу, в выпускной класс, все необходимое для учебы ему выдадут, с ним вместе будут учиться в выпускном классе еще 3 послушника. Скоро обед, там и познакомится с будущими одноклассниками. И еще один момент, что бы не выделяться надо подобрать имя, подходящее для послушника православного монастыря, так как Габриэля нет в святцах. Перебрали несколько созвучных имен, Юноша сообщил, что сокращенно его называли «Бри». Монах предложил назваться Борисом, или Глебом. Габриэль решил, что Глеб лучше, так его в школу и записали Глеб Гродт. Бабушка пришла прощаться, наказала вести себя хорошо, не позорить фамилию, и уехала с группой паломниц. Габриэль остался один.

Глава 25

Эллана, (Арре).

Эвелина очень старалась сдержать рыдания, но не получалось. Болело сердце и жгло в груди осознания, что все ее усилия пропали зря, и Элеонора все же одержала вверх, завоевав сердце совершенно ненужного ей человека. Которого никогда не любила и не полюбит, как сама ей призналась перед их отъездом в Арре. И еще примешивалась горечь от жалости к Рону. Нет, она не злорадствовала, о его будущем разочаровании, она именно жалела, представив удар, который он получит, узнав о равнодушии Элеоноры к нему. Она не смогла больше держаться. Слезы сами брызнули из глаз, потекли по щекам, она с трудом подавила всхлип, но какой-то сдавленный звук все равно раздался, и привлек внимание Ронгвальда.

Рон был поглощен своими горькими мыслями и не сразу обратил внимание на вдруг притихшую девушку. «Надо объяснится, — подумал он, вспоминая их поцелуй, — нечестно продолжать держать девушку в неведении, лучше сразу порвать все отношения, честно объяснив, что у них нет будущего. Он не может сделать ее счастливой, даже любя всем сердцем. Любя»! — понимание своих чувств показалось ударом грома среди ясного неба. — «Господи, за что? За что мне все это досталось»! — И тут его слух уловил странный звук. Рон решительно повернулся к Эвелине. По щекам девушки текли слезы. Она беззвучно плакала глядя на огонь камина. Вся сдержанность юноши, все благоразумие, были отброшены.

— Эви, — выдохнул он, — Что случилось, почему ты плачешь? Я тебя чем-то обидел?

Эвелина, стараясь не разрыдаться сильнее, замотала головой.

— Эви, успокойся, прошу тебя, — Рон опустился перед ней на колени, осторожно, пальцем стер слезинки с ее глаз. — Эви, скажи хоть что-то, тебе так не понравился поцелуй? Я тебе так противен? Я не хотел тебя оскорбить! Прости меня!

— Господи, какой ты глупец, Рон, как ты мог меня оскорбить, когда я мечтала об этом с нашей первой встречи! Неужели мне придется делать то, что запрещено девушкам многовековыми традициями? Признаваться самой? — Она обхватила ладонями его лицо, не давая отвести взгляд.

— А, ладно, наплевать на все! Я люблю тебя, Рон, и, даже понимая, что ты предпочел мне Элеонору, не могу заставить себя вырвать эту любовь из своего сердца. Вот, я все сказала! А теперь можешь уходить к ней, только она тебя никогда не будет любить так, как я! Я понимаю, она красивее меня, эффектнее, и она дочь императора, а я всего лишь погибшего кронпринца! И знаком ты с ней дольше…

— Постой, Эви, откуда ты взяла, что мне надо к Элеоноре? Я о ней совершенно не думаю, честно, я же понимаю, кто она, кто я, у меня и в прошлом было мало шансов, а уж теперь… я понимаю, что у меня вообще нет шансов ни на что, ни с одной девушкой! Поэтому я и стараюсь быть отстраненным, и, видимо этим обижаю тебя, поверь, дело совсем не в Элеоноре!

Эвелина насторожилась. — «Кажется, тетя была права, насчет мужских заморочек и крайней необходимости»! Она решила прояснить ситуацию до конца, а потом принимать решение по исправлению ситуации.

— А в чем, если не в ней! Я расстроилась от того, что ты сравнил поцелуи с ней с моими, и сделал выводы, что я тебе противна. Разве не так?

— Нет, Эви, ну как ты можешь быть противна! Ты самая хорошая, да что там! Самая лучшая девушка на свете! Все дело во мне. — Рон вновь сел рядом с Эвелиной, и, опустив голову уставился на свои судорожно сжатые руки.

— Эви, — решился он, — все дело во мне. Так что теперь моя очередь признаваться в том, в чем обычно не признаются мужчины. Поцелуи, это все, на что я способен после того подвала. Понимаешь, они применяли не только лазер, и не только на туловище… Они, они смеялись и издевались, что я теперь совершенно бесполезен, как наследник, потому что не только не способен зачать ребенка, но и просто быть мужчиной! Так что моя смерть — лучший для меня выход! А я выжил!