Утверждение христианства на Руси

Первым сооружением Ярослава в Киеве был Софийский собор, заложенный в 1017 г. [441, с. 15, 180]. Деревянная церковь с этим же названием, как мы знаем, существовала и раньше. Она была сооружена во времена Ольги и Владимира. Есть основания утверждать, что Владимир задумал и строительство каменной Софии, но не успел реализовать свой замысел. Иларион, в частности, писал, что Ярослав ”акы Соломонъ Давидова, иже дом Божии великыи святыи его прђмудрости създа на святость и освящение граду твоему” (Владимира. — М.Б. ) [413, с. 97].

Во время нападения печенегов летом 1017 г. деревянная София сгорела [Thiet. Chron, 16; 581, II, с. 1], как и другие киевские церкви [250, с. 130; 440, с. 75]. На ее месте, ”на полђ внђ града”, был заложен новый каменный храм, строительство которого, однако, затянулось из-за бурных событий 1018 г. и последующих лет. Предвидеть эти события, естественно, никто не мог. Положение Ярослава в 1017 г. казалось очень прочным [92]. Основная пятинефная часть величественного сооружения была освящена только в 1030 г. Строительство галерей, где разместились резиденция митрополита и университет, затянулось до 1037 г. [441. с. 180].

Так как ”Повесть временных лет” о закладке Софии упоминает в статье 1037 г. (посвященной всей строительной и просветительской деятельности Ярослава), в литературе утвердилась ошибочная точка зрения, будто бы сооружение храма началось только в этом году [271, с. 98—102; 330, с. 55; 387]. Это мнение в свое время считалось господствующим. Оно находит сторонников и в наши дни [37; 39; 499; 867], хотя большинство специалистов склоняются к ранней дате [11, с. 37—38; 76, с. 13—14; 92; 106, с. 155; 145; 153, с. 240—257; 230; 231; 309, с. 250—257; 363; 364; 366, с. 8; 593, с. 62; 612, с. 13; 685; 686, с. 71—78; 689, с. 93—103]. Последняя надежно засвидетельствована Первой Новгородской летописью, которая фиксирует закладку Софии под 1017 г. [441, с. 15], а окончание строительства — под 1037 г. [441, с. 180]. Собственно и сама статья ”Повести временных лет” исключает позднюю дату, так как рассказывает не только об основании церкви, но и о ее украшении, освящении и дальнейшем функционировании. Эта статья написана в 1037 г.: она завершала летописный кодекс, составленный в конце 30-х годов XI в. по заказу Ярослава. В это время Софийский собор был уже действующим храмом.

Новая кафедра строилась в противовес одноименному константинопольскому храму и должна была утвердить высокий авторитет Русской церкви. Этой же цели служила и монументальная живопись, которой украшен интерьер сооружения. Среди прославленных софийских фресок [14; 324; 366; 388; 698, с. 111—160] следует выделить ктиторскую фреску на западной, южной и северной стенах центрального нефа и некоторые светские сюжеты на стенах северной лестничной башни. Первая из них [274; 324; 624; 865] возвеличивала киевский правящий дом. Среди композиций второй группы особенное внимание привлекает фреска, изображающая константинопольский ипподром [366, табл. 251—252] как своеобразный символ византийской политической активности. Однако темой композиции было не само заведение, а прием Ольги при константинопольском дворе, интерпретированный как дипломатический триумф Руси [151].

Аналогичную роль выполняли и две патрональные церкви, построенные вслед за Софией, как элементы единого архитектурного ансамбля. Одна из них посвящена св. Георгию (патрону киевского князя), другая — св. Ирине (патронессе великой княгини).

Замысел нового торжественного центра древнерусской столицы, очевидно, возник одновременно с закладкой Софии, то есть в 1017 г. Неблагоприятные для Ярослава события 1018—1024 гг. помешали реализации задуманного проекта. София была построена и освящена, однако закладка ”Города Ярослава” состоялась только в 1037 г. после смерти Мстислава Тмутараканского и восстановления государственного единства Руси. Центральным сооружением новой линии городских укреплений стали Золотые ворота — соперник одноименных ворот в Константинополе. Это было уникальное сооружение, которое не имело аналогий в строительстве того времени [271, с. 237—249]; оно выполняло не только утилитарные, но и символическо-престижные функции.

Параллель Константинополь — Киев упорно и последовательно воплощалась в строительной деятельности Ярослава. Это не случайно. Киевский князь, который вслед за своим отцом принял императорский титул, стремился поднять престольный город на уровень государственной претенциозности. ”Соперник Константинополя” (как называет Киев хронист XI в. Адам Бременский [581, отд. II., с. 3]) должен был стать достойным конкурентом ”второго Рима”.