Утверждение правды

– Перед вашей смертью я наслажусь выражением вашего лица, – возразила она, отодвинув от себя кубок. – Кажется, так вы мне сказали, Рупрехт?.. Позвольте теперь и я раскрою вам одну из тайн Конгрегации. Сказал ли вам Каспар о том, что по пути в Ульм Курт Гессе был отравлен в одном из трактиров? Что выжил он лишь чудом, благодаря совершенно случайно полученной помощи? Вижу, рассказывал. Ему повезло. Но потом история повторилась, после чего нашему руководству пришло в голову, что такое положение дел недопустимо. Что вот так, запросто, можно лишиться хороших служителей, а это довольно скверно, согласитесь. И после той истории было принято решение самых ценных из них осторожно, поначалу под присмотром лекарей, приучать хотя бы к самым популярным из ядов. Вам ведь известно о том, что, если принимать отраву понемногу, начиная с малых доз, организм со временем приобретает к ней устойчивость? Так вот, судя по тому, что у вас уже побледнели губы и нездорово мутны глаза, а я чувствую лишь легкую тошноту, вы вскоре и впрямь умрете. А я отделаюсь несколькими днями в постели в самом худшем случае… Пейте вино, Рупрехт. Хуже вам все равно уже не будет.

Мгновение фон Люфтенхаймер сидел неподвижно, стиснув в кулаки пальцы лежащих на столе ладоней – так, что костяшки пальцев побелели от напряжения, и наконец выговорил чуть слышно:

– Вы лжете.

– Думайте как угодно. Того, чего хотела, я уже добилась: вы обескуражены и растеряны, а ваши слова есть не более чем попытка ухватиться за соломинку.

Еще миг протек в мертвом молчании, фон Люфтенхаймер все так же смотрел ей в лицо, пытаясь уловить ложь в выражении ее глаз; в тишине было слышно, как перекликаются вдалеке птичьи голоса, одинокие и тоскливые в осеннем воздухе, как крикнул кто-то кому-то во внутреннем дворе, и где-то заржал конь, как звучат в коридоре за дверью чьи-то шаги… приближаясь… становясь все громче…

Шаги множества ног; не шаги – топот…

Кто-то спешил бегом, и явно сюда, поблизости не было других комнат…

Фон Люфтенхаймер рывком поднялся, когда дверь распахнулась от сильного толчка ногой, и замер, глядя на тех, кто стоял на пороге.

Глава 17

Сентябрь 1397 года, Германия

Кухня казалась непривычно оживленной, хотя, кроме Курта с Бруно и наследника с фон Редером, присутствовали лишь двое – отец Георг, поглощенный в эти минуты поварскими обязанностями, и Уве Браун, которого кто-то уже успел направить ему в помощь. Судя по тому, как поспешно зондер захлопнул рот при появлении майстера инквизитора, святой отец только что был посвящен во все подробности произошедшего в комнате наверху. Пенять ему на разговорчивость Курт, однако, не стал: тайной это и без того уже не было, а за каждого из этих парней старый священник болел душою не меньше, нежели Хауэр, лишь не говорил о том вслух, изводясь втихомолку.

– Горячая вода есть? – спросил Курт, продемонстрировав святому отцу испачканную в крови руку; отец Георг бросил мимолетный взгляд на молчаливого пасмурного наследника с такой же окровавленной ладонью и кивнул, указав себе за спину:

– Вот, как раз согрел.

– Сейчас я верну вам ваш кинжал, господин барон, – сказал Курт, и фон Редер хмуро качнул головой:

– Выбросьте его. Отдайте своим мастерам на перековку. Или сделайте из него крюк для мяса; все равно. Я к нему больше не притронусь.

Курт помедлил, краем глаза видя, как смотрит в их сторону зондер у стены напротив, склонившийся над каким-то мешком, и молча бросил окровавленный кинжал на пол рядом с грудой рубленных поленьев. Уве Браун отвел глаза, ухватил мешок и вместе с ним скрылся в коридорчике, ведущем в кладовую. Отец Георг так же молча вздохнул, уйдя в глубь кухни, и, вернувшись с изрядно истончившимся куском мыла, удалился снова.

– Полей, – кивнул Курт помощнику.

За тем, как отмывает окровавленную руку наследник, майстер инквизитор наблюдал молча, привалившись плечом к стене и видя, как косится на будущего Императора фон Редер; во взгляде главного королевского телохранителя была странная, доселе ему не свойственная задумчивость…

– А не случится так, что ваше руководство отменит ваше решение, майстер Гессе? – негромко осведомился наконец Фридрих, когда Курт пристроил руки под струей теплой воды, льющейся из ковша.

– Нет, – уверенно отозвался он, – не случится.

Тот кивнул, снова умолкнув и глядя на то, как краснеет мыльная пена на руках майстера инквизитора.

– А что бывает с Императором, совершившим нечто подобное? – вновь тихо заговорил наследник, и Курт на мгновение замер, вопросительно обернувшись к нему. – Когда король предает интересы своих подданных, – пояснил Фридрих все так же негромко, – ведь это ситуация весьма обыденная. Что будет с Императором тогда?

– Ничего, полагаю? – предположил Курт, и тот вздохнул: