Утверждение правды

— Именно. Либо та стража впрямую спала на посту и ничего не видела сама по себе, либо он проник в замок заранее, еще днем, и ждал ночи здесь. Как мы уже знаем, не позволить себя заметить он может легко.

— Стало быть, все же малефик…

— Стало быть, да, — подтвердила она убежденно. — Он сумел пробраться мимо охраны, но для того, чтобы взломать дверь сокровищницы, требовалось известное напряжение и концентрация внимания, а посему тех, кто стоял подле самых дверей, он попросту убил, дабы не усложнять себе жизнь. Потому они и не сумели воспротивиться, потому и не было ни схватки, ни тревоги. Они просто не увидели приближающейся смерти, пока она не наступила.

— Да, — проронил Рудольф тоскливо, снова опустившись на скамью и глядя в стену перед собою, точно надеясь увидеть там ответ на мучащие его вопросы. — Значит, мне все же придется обращаться за помощью к конгрегатам. Следственно, все же рассказать им о том, что я едва не передал противнику доверенную мне тайну. Не могу не сказать снова, что это удар по моей репутации, и здесь, госпожа фон Рихтхофен, дело не только лишь в моей гордости.

— Согласна, — кивнула Адельхайда, — согласна во всем. А потому предлагаю вам поступить в соответствии со своим изначальным планом, а именно — не обременять своих союзников лишними проблемами.

— Предлагаете мне утаить столь важное событие от Совета? — с усталым удивлением уточнил Рудольф; она передернула плечами:

— Сколько можно оставаться марионеткой в их руках?

— Не будь вы это вы… — начал тот оскорбленно, и Адельхайда усмехнулась:

— Но это я. Поверьте, Ваше Величество, кроме меня, никто не скажет вам правды в глаза — ни о чем.

— И в чем же правда?

— Правда в том, что вы правы — наверняка передача вам карты была проверкой. Разумеется, у конгрегатов есть копия, не сомневаюсь в этом, и, думаю, даже не одна, и даже утрата подлинника не принесла бы серьезного урона; думаю, именно так они и рассуждали. Однако Совет все же решился на определенный риск, доверившись вам, — ведь мало не потерять карту, главное, чтобы она не оказалась в руках ваших врагов, а враги, приходится признать, у вас и Конгрегации общие. О чем это говорит? О том, Ваше Величество, что и Совет тоже не устраивает Император, не имеющий собственного влияния на ситуацию, причем не только на ситуацию в политическом устройстве государства — они решились ввести вас в сферы, могущие повлиять и на них самих. Они вверились вам, и на сей раз искренне, пустили вас на порог святая святых.

— Наверное, я должен быть польщен этим, — проговорил Рудольф неспешно, — или ощутить гордость тем фактом, что меня хотя бы на исходе жизненных сил признали способным хоть на что-то, однако… Меня это, скорее, пугает. Быть может, отец был прав, и я в самом деле не политик от Бога, но все же могу понять: когда дело оборачивается так, это значит, что тихой, тайной и медлительной работе настает конец, и вскоре придется действовать в открытую. Именно потому конгрегаты и решились подпустить меня ближе к своим тайнам — настает время, когда придется выйти из тени… Господи Иисусе, — внезапно оборвав самого себя, усмехнулся он тяжело, — я заговорил, как вы.

— Это неплохо, — одобрила Адельхайда. — На пользу делу. Тогда, Ваше Величество, вы понимаете, что сейчас вы просто не можете себе позволить сознаться в том, что при первом же серьезном… назовем это — «задании»… вы едва не провалились с таким треском. Само собою, слухи из Карлштейна со временем дойдут и до них, и они просто не смогут не понять, за чем именно приходил наш таинственный вор, однако к тому времени вам лучше иметь в своем активе самостоятельно раскрытое «дело о сокровищнице». Итог всему сказанному таков: пока не ставьте Конгрегацию в известность.

— Вы сами говорили, что можете не суметь совладать с противником, если он окажется не простым смертным.

— Но даже и в этом случае, Ваше Величество, вы должны не броситься к ним за помощью, растерянный и не знающий, что происходит, вы должны, в самом крайнем случае, явиться со словами «арестуйте такого-то, в данный момент находящегося в таком-то городе и доме». Выражаясь проще, покажите им, что вы чего-то стоите как союзник, а не как ставленник.

— Положим, долго убеждать меня вам не придется, — вздохнул Рудольф. — Мне и самому не слишком приятна мысль о том, что придется снова беседовать с кардиналом, а тем паче на такую неприятную тему… Вижу, однако, что с той минуты, когда я рассказал вам о происходящем, вы стали несколько уверенней в собственных силах. Неужто у вас уже появилась версия, госпожа фон Рихтхофен?

— Прежде я хочу уточнить одну деталь, — не ответив, отозвалась она, — касающуюся сказанного одним из ваших рыцарей. Он заметил, что не слышал звука открывающихся дверей, которые обыкновенно слышны всей страже на этаже. Это так?