Уважаемый человек

– Ну вот, смотрите, Нина Денисовна, это наш офис! – Соловьёв протянул руку в сторону офисного здания, перед входом в которое на стене висела довольно большая металлическая доска с зеркальным покрытием, а на этом покрытии чёрной краской крупными буквами был нанесён текст «Сеть гостиниц для отдыха в пути», а под этим текстом значительно более мелким шрифтом столбиком были указаны города, в которых находятся эти гостиницы.

Соловьёв и Нина, минуту назад вышедшие из дорогого «Мерседеса», стояли перед главным офисом всего гостиничного и прочего хозяйства Соловьёва. Нина, с интересом рассматривая надписи на красочной, похожей на большое зеркало доске, висящей слева от входа в офис, заметила, что в списке городов с адресами всех гостиниц Соловьёва, указаны также и их телефоны, а ниже этого списка также мелким шрифтом аккуратно обозначен текст: «Звонком по одному из этих телефонов водитель может заранее зарезервировать за собой номер в дорожной гостинице».

– Вот это мне очень понравилось! – подойдя вплотную к доске, Нина приложила палец к только что прочитанному тексту. – Ещё в пути можно быть уверенным, что впереди тебя ждёт уютный номер для отдыха! Замечательно! Это вы придумали?

– Нет, не я. У меня есть очень хорошая сотрудница, с которой я сейчас вас познакомлю. Это её идея. Она не только это придумала. Вот, видите, справа стрелка, на которой написано: «В этом небольшом ювелирном магазине можно недорого купить украшения для жены, дочки или подруги». И стрелка показывает на ювелирный магазин. Вон он, – показал рукой в сторону магазина Соловьёв, – метрах в тридцати отсюда. И это тоже её идея. Причём, обратите внимание на слова «можно недорого купить». Я сначала возражал против слова «недорого», но она убедила меня, что кто может купить дорогую вещь, и без рекламы купит её, а вот побудить всех остальных к покупкам можно только словом «недорого»… Кстати, точно такие же доски с такими же надписями висят и у входа в каждую из остальных моих гостиниц. В общем, она умница. Я сейчас вас познакомлю.

– А ваш офис, как я поняла, пристроен к зданию гостиницы?

– Да, здесь всё именно так. Потому что это главный офис, где есть мой кабинет. У меня ведь не только сеть гостиниц, но и сеть расположенных рядом с ними ювелирных магазинов. А в других городах таких офисов нет, там только небольшие кабинеты и помещения прямо в зданиях гостиниц для руководства и обслуживающего персонала.

– Интересно, интересно. И всё это уже работает?

– Конечно! Уже более полугода, как мы закончили строительство всех ювелирных магазинов рядом с гостиницами, и полгода все гостиницы и магазины успешно функционируют! А теперь давайте пройдём в офис.

Соловьёв и Нина вошли в здание офиса. Пройдя по коридору, они вошли в кабинет, на двери которого висела тоже зеркального вида металлическая доска, только значительного меньшего размера, чем при входе в офис, на которой тоже чёрной краской было написано «Генеральный директор гостинично-ювелирного комплекса Соловьёв Леонид Георгиевич».

– Вот это мой кабинет! – Соловьёв так внимательно осмотрел своё руководящее логово, словно видел его впервые, и в его взгляде, на секунду застывавшем на каждом из многочисленных дорогих предметов, выставленных вдоль стен и висящих на самих стенах, сквозила заметная гордость за то, что, благодаря этим предметам, а также не менее дорогой мебели, его кабинет выглядел не хуже, чем большинство комнат Эрмитажа, бывшего когда-то резиденцией российских царей.

– Ваш кабинет прямо-таки как музей! Эрмитаж просто! – прочитав мысли Соловьёва, подтвердила их вслух Нина, но тут же подумала другое: «Типичный тупой мещанин, обожествляющий вещи…»

– О-да! Я уж постарался! – с удовлетворением от того, что Нина заметила всю эту роскошь, воскликнул Соловьёв. – Тут всё настоящее! Старинное! И вазы, и скульптуры, и картины! Всё очень дорого, зато есть, чем гордиться!..

«Каждый гордится тем, что ценно его душе… У этого в цене дорогие шмотки…» – подумала Нина, а вслух, стараясь придать своим словам побольше достоверности, сказала:

– У вас очень хороший вкус, Леонид Георгиевич!

Соловьёв буквально расплылся в счастливой улыбке:

– Да! Я очень люблю искусство! Живопись! Скульптуру! Вот только подлинники картин старых мастеров мне пока очень трудно раздобыть. Но это всё ещё впереди! У меня ведь ещё есть огромный двухэтажный дом. Он достался мне… – Соловьёв замялся, думая, как объяснить, каким образом ему достался дом Кузнецова, – в наследство… от… ну… неважно, от кого… Так вот там я уже развернулся и ещё развернусь по-настоящему! Тот же Эрмитаж ещё мне позавидует!..

«Ну Эрмитаж-то не позавидует. Там работают нормальные люди…» – подумала Нина, озвучив тут же совсем другую мысль:

– Я не сомневаюсь, что вы любите живопись и скульптуру. Поэтому ваш дом, несомненно, станет настоящим музеем!

– Конечно, станет, Нина Денисовна! Да уже в какой-то степени и стал! Хотя мои наполеоновские планы ещё далеко не реализованы!.. – на секунду замявшись, Соловьёв с надеждой заглянул в глаза Нины. – И я верю, что вы со мной будете счастливы!..