Уважение к ребенку

Потому что порядочный бедный чаще знакомится с богатым распоряжалой и задавалой, а порядочный богатый – с бедным подлизой и шалопаем. Богатый задавала ищет бедных, чтобы хвастать, а бедный пройдоха – богатых, чтобы что-нибудь выманить. А порядочные бедные и порядочные богатые сторонятся друг друга.

Порядочный бедный думает: «Зачем мне с ним разговаривать? Еще подумает, что я хочу, чтобы он меня угощал. И будет ему казаться, что милость мне делает».

Порядочный бедный боится несправедливых подозрений, злых товарищей, стыдится, что не так хорошо одет.

А порядочный богатый думает: «Может быть, он сердится на меня за то, что у меня все есть? Может быть, сердится, что я хотел оказать ему услугу?»

Я часто слышу, как про ребят говорят: «Все они такие».

Например:

«Все мальчишки – хулиганье и грязнули».

Или:

«Все девчонки – плаксы и ябеды».

Неправда, каждого надо узнавать особо и особо оценивать, и узнавать не поверхностно, а основательно. Важно не только то, что человек говорит, но и что он думает и чувствует и почему он такой, а не иной.

Только ленивый человек, который не любит думать, говорит: «Все они такие».

Когда я был маленьким, я был богат, а потом стал бедным и знаю и то, и это. И я знаю, что можно быть порядочным и добрым и так, и эдак и что можно быть и богатым, да очень несчастным.

Надо многое перевидать и многое самому передумать, да и тогда человек часто ошибается и всего не знает.

Мысли – чувства

Удивителен этот мир! Удивительные деревья, как удивительно они живут! Удивительные маленькие червяки – живут так недолго! Удивительные рыбы – живут в воде, а человек задыхается в ней и умирает. Удивительно все, что прыгает и порхает: кузнечики, птицы, бабочки. И звери удивительные – кошка, собака, лев, слон. И на редкость удивителен сам человек.

Каждый человек как бы заключает в себе весь мир.

Если я смотрю на дерево, получается как бы два дерева: одно на самом деле, а другое у меня на глазах, в голове, в мыслях. Я ухожу и забываю о нем, а потом опять увидел – узнал, вспомнил. Значит, дерево как бы пряталось где-то в моих мыслях.

Все существует как бы два раза: раз само по себе, а другой раз у меня в глазах, в голове, в мыслях.

И всегда мне что-нибудь нравится, а что-нибудь не нравится.

Или стою я на берегу реки и знаю, что это такая-то река. Но в этой реке все время другая вода, вода в ней ни минуты не бывает одна и та же, все капли одной и той же реки постоянно меняются, постоянно другие.

То же самое, когда я иду по улице, мимо домов и людей. Каждый дом другой, и каждый человек другой, и все это в течение одной минуты. Из минут складываются часы, а из часов – дни и ночи, из дней – недели. Зима, лето – и опять долгие вечера, затем опять весна, почки, зеленые листья. Солнце, ночная тьма, месяц, звезды – тучи, дождь, белый снег.

Все постоянно другое и по-другому.

То же самое и со мной.

Словно бы и все тот же, но ведь я расту, делаюсь старше. Я смотрю на часы: стрелка движется, прошла минута.

Словно бы и все тот же, но то я весел, то грустен и все время вижу что-то другое и о чем-то другом думаю. И даже не знаю, что будет дальше: буду ли я играть или товарищ рассердит меня и я подерусь.

Или думаю, что сделаю так, а выйдет как раз наоборот. Раз мне кажется так, а раз – эдак. Вот и получается, что я сам себя не знаю.

Если спросить: «Ты хороший мальчик?»

Он ответит: «Сам не знаю… Кажется, хороший».

Или: «Стараюсь».

Как будто странно, что человек не знает, какой он на самом деле, даже себя хорошо не знает.

Мудрец сказал по-гречески: «Гноти сеаутон».

Это значит: «Познай самого себя».

Значит, даже взрослым трудно познать самих себя, даже мудрецам. Ведь детям кажется, что взрослые знают все и могут ответить на любой вопрос. А мы не знаем, мы на самом деле не знаем.

Если я разговариваю и играю с кем-нибудь и знаю, как его зовут, я уже говорю:

– Я его знаю.

Так ли это? Часто мне кажется, что он такой, а потом вижу, что он другой, что я ошибся.

Даже сам я: весело мне – я один, грустно или сержусь – другой.

Когда мне весело, мне все кажутся хорошими, милыми; я охотно уступаю, легко прощаю; я даже не чувствую, что меня толкнули или что я ушибся. И мне кажется, что и всем должно быть весело.

А когда человек сердит, все ему не так; он и сам потом удивляется, что такие дурные мысли лезли в голову. Даже выглядишь ты, когда злишься, по-другому. Лицо перекошено, бледное или красное, и глаза совсем другие.

Когда я смотрю, как двое мальчишек дерутся, я думаю:

«Что за вихрь, что за буря мыслей и чувств?»

А когда расходятся, запыхавшись, я прикладываю ухо к груди: бедное сердце колотится так часто и сильно, что останавливается в изнеможении. А потом еще и еще и никак не успокоится.

Один вспыльчивый, легко впадает в гнев, другой редко злится; один умеет хоть и немного, да владеть собой и сдерживается, другой сразу приходит в неистовство, словно убить хочет. Про таких говорят: «Раб своих страстей».