Увечный бог. Том 1

Мы идем туда, где будем уничтожены. Первый Меч разорван надвое, половина его – смертна и в ярости от того, чего лишилась, другая – бессмертна, и ярость ее лишь сильней. Радуйся, что Дассем меня не нашел. Радуйся, что он идет своим путем и что этот путь увел его далеко от места, где приму бой я.

А теперь я открою тебе тайну. Слушай и не говори, что не слышал. Оружие лишенных бога не нуждается в руке, которая бы его держала. Оружие лишенных бога само себя держит. Оно не знает страха. Не знает чувства вины, презирает воздаяние. Оно сочетает в себе все это и многое другое, нет в нем лишь одного: лжи. Оно не убивает во имя высших сил, не обещает искупления грехов. Не прячет жестокость под личиной страсти, которая могла бы оправдать и очистить.

И потому оружия страшнее, чем это, не существует.

Никто не мог к нему пробиться, он чувствовал, как кипящая сила исходит от него яркими волнами – и как содрогается под ними окружающий мир. Прятаться он больше не собирался. Обманные стратегии его отныне не интересовали.

Пускай враги его отыщут. Пускай получат то, чего заслуживают.

Разве так не лучше? Не правильней, чем распалять собственный гнев? Телланн вовсе не требует яростного пламени, окутывающего землю и пожирающего небо. Телланн способен скрываться в единственной искорке, в слабом отсвете, в самой глубине потухшего уголька. В терпении воина, не подвластного сомнениям, облаченного в чистейшую праведность.

А когда праведность эта вспыхнет ярчайшим огнем, испепелив всех, кто осмелился на нее посягнуть, – разве это не справедливо?

Улаг Тогтил согнулся под напором мыслей Первого Меча, этим обжигающим потоком ослепительного ужаса. Он чувствовал волны страдания, что вырываются наружу из воинов рядом с ним, извиваясь подобно новорожденным угрям в бурном водовороте гнева их вождя.

Он что же, готов их всех уничтожить? Когда Онос Т’лэнн найдет наконец то место, где ему предстоит встретить свой конец, что он увидит, обернувшись к своей армии, – лишь пепел? Последователей, сожженных дотла тем, что из него вырвалось? Или же оно нас лишь закалит? Откует из каждого оружие лишенных бога?

Мы почувствовали тебя, Олар Этил, и мы тоже отвергаем тебя и все, что ты обещаешь. Наше время истекло. Первый Меч это понимает. Ты же – нет.

Отстань от нас. Ты требуешь от этого мира слишком большой крови, а пролить ее ради нас означает лишь окончательное подтверждение этой трагедии, чудовищного проклятия, в которое обернулся смертный по имени Дассем Ультор.

Логрос, попадись ты мне сейчас, я пообрывал бы тебе конечности. Выкручивал бы тебе шею, пока не переломится. А череп твой похоронил бы в самой глубокой и мрачной из ям, чтобы все, что ты с той поры видел, – лишь вечное разложение.

Да, теперь мы понимаем Первого Меча.

Мы его понимаем, и это невыносимо.

Ристаль Эв изо всех сил пыталась дотянуться до Улага. Она нуждалась сейчас в его силе. Первый Меч пожирал сам себя, его мысли были одновременно разверстой зубастой пастью и окровавленным искусанным хвостом. Он неумолимо катился вперед, словно огненный змей. Поток увлекал за собой и остальных воинов, ослепших, едва держащихся на ногах в этом водовороте ужасающей мощи.

Улаг, умоляю – разве с оружием не покончено? Разве мечты о мире – лишь ложь?