Увечный бог

  Картограф поглядел на тело Баалджагга. - А у него не было даже этого.

  - Идешь назад, в свой мертвый мир? Уверена, там гораздо проще. Не надо будет удивляться поступкам нас, жалких смертных.

  - Я знаток карт, Сеток. Прислушайся к моим словам. Тебе не пересечь Стеклянную Пустыню. Дойдя до нее, сверни направо, к Южному Элану. Там почти так же плохо, но этого должно хватить. Хотя бы шанс появится.

  "Хватить чего? Еды? Воды? Надежды?" - Ты остаешься. Почему?

  - В этом месте, - взмахнул рукой Картограф, - является мир мертвых. Ты теперь здесь нежеланная гостья.

  Ощутив внезапное потрясение и необъяснимое смущение, Сеток покачала головой. - Грантл сказал, ты был с ним почти с самого начала. Но теперь ты остаешься здесь?

  - Неужели все должны иметь цель? - спросил Картограф. - У меня она была, но с этим покончено. - Голова его повернулась, глядя на север. - Твое общество было... восхитительным. Но я забыл. - Он помедлил; когда она была готова задать вопрос, он продолжил: - Вещи ломаются.

  - Да, - шепнула она слишком тихо, чтобы он мог расслышать. Протянула руку за свертком с пожитками. Выпрямилась, пошла прочь. Потом замедлила шаги, оглянувшись. - Картограф, что тебе сказал Грантл? Там, у могилы?

  - "Прошлое - демон, которого даже смерти не побороть".

  - И о чем это?

  Он пожал плечами, снова глядя на остатки Баалджагга. - Я же ответил: я нашел живых в снах своих, и им не хорошо.

  Она отвернулась и ушла.

  ***  

  "Пыльные дьяволы" двигались вперед, слева и справа от нее. Мазан Гилани всё отлично знала. Она слышала истории о компании на Семиградье, о том, как Т'лан Имассы Логроса умели исчезать, становиться шепотом ветра над извивами какой-нибудь реки. Им-то просто. Вставай с земли в конце пути, и даже дыхание не сбилось.

  Она хмыкнула. "Дыхание. Да, смешно".

  Ее лошадь стала непослушной. Мало воды, мало корма; она не испражнялась уже больше суток. Долго не протянет, надо полагать, если только ее спутники не сотворят водоем, тюк сена и пару мешков овса. А они такое умеют? Она не знала.

  "Серьезнее, женщина. По ним как будто спящий дракон катался. Умей они создавать вещи из ничего, сами о себе позаботились бы". Ее тоже мучили голод и жажда. Но, если придет нужда, она сможет отворить кровь лошади и напиться до отвала, пока живот не лопнет. "А теперь наполните ее снова, ладно? Спасибо".

  Уже недалеко. По ее расчетам, она к полудню выедет на след Охотников за Костями, а к закату их увидит. Армии такого размера быстро не двигаются. В обозе столько припасов, что можно немалый город полгода кормить. Она глянула на север. Теперь такое часто случается. Ну, невольное побуждение вполне понятно... Не часто гора рождается за день и ночь, да под такую бурю! Она утерла лицо. Пота нет. Плохая новость, особенно учитывая, что еще утро. Да и сплюнуть нечем.

  "Храни один плевок", - любила говорить матушка, - "для морды Худа". Благослови ее, старую толстую корову. "Я хотела вырасти большой. Слышишь, мама? Достичь зрелости. Может, пятидесяти лет. Пять стервозных, щедрых, ужасающих десятилетий. Я хотела быль ЗАМЕТНОЙ. Гром в очах, гром в голосе. Большой вес, подавляющая масса. Нечестно это - окончить дни высохшей в пустыне. Даль Хон, будешь скучать?

  День, когда я снова ступлю на сочную травяную кочку, смету с губ, глаз и носа облако мух... да, в этот день мир снова станет правильным. Нет, не бросай меня здесь, Даль Хон. Это нечестно".

  Она кашлянула, прищурилась. Что-то не так впереди, на тех холмах и долине между ними. Дыры в земле. Пещеры? Кратеры? Склоны как будто чем-то кишат. Она моргнула, гадая, не видится ли всё это. Лишения могут свести с ума. Но нет - почва так и шевелится. Крысы? Нет, ортены.

  Поле битвы. Она различила блеск обглоданных костей, заметила зловещие кучи на гребне справа - несомненно, следы погребальных костров. Сжигать мертвецов - это практично. Хотя бы ради избавления от болезней. Она пнула пятками лошадь, заставив перейти в тяжелый галоп. - Знаю, знаю, милая. Недолго.

  "Пыльные дьяволы" пролетели мимо, направившись к окружающему низину гребню.

  Мазан Гилани поскакала следом, на вершину холма. Натянула поводья, рассматривая груды мусора на дне, зияющие окопы на дальнем склоне. За ними поднимались груды жженых костей.

  В нее медленно просачивался ужас, изгоняя дневной жар.