Увечный бог

  Онос Т'оолан не смог найти ответных слов. Он погрузился в себя на долгое, долгое время. А потом в глубине души возникло странное... узнавание. - Тогда вы будете моими родичами. А среди родных разве я, наконец, не дома? - Он сказал это вслух и увидел удивление на лицах малазан. Онос Т'оолан ступил вперед. - Малазане, познакомьте меня с К'чайн Че'малле. В разное время наши народы бились против Ассейлов. Ныне в первый раз мы будем биться как союзники.

  В пятнадцати шагах Охотник К'эл выпрямился и воздел клинки. Онос Т'оолан ощутил, что рептилия глядит лишь на него. И поднял свое оружие.

  "Итак, еще один дар в сей последний день. Вижу тебя, К'чайн Че'малле, и называю братом".

  Геслер вытер глаза - он не мог удержать глубоких чувств. - Первый Меч, - позвал он хрипло, - сколько у вас воинов?

  Онос Т'оолан запнулся и ответил: - Не знаю.

  Другой Т'лан Имасс, что стоял сзади, отозвался: - Смертный, нас восемь тысяч шестьсот восемьдесят четыре.

  - Черное дыханье Худа! - выругался Буян. - Геслер, Т'лан Имассов в центр? Вегаты по обе стороны, Охотники на флангах?

  - Да, - согласился Геслер. - Первый Меч, ты знаешь "зубья пилы"?

  - Геслер, - прервал его Онос Т'оолан, - как и ты, я прошел Семиградские кампании.

  - В жизнь не догадался бы, - оскалил зубы Геслер. - Буян, пососи немного масла и вели ящерицам шевелиться. Не вижу смысла терять время.

  - Отлично. А ты?

  - Я и Сег'Черок, мы поедем впереди. Хочу осмотреться, особенно у основания Шпиля. Догоните, ладно?

  Буян кивнул: - Вполне. Почему крылатый змей опять не с нами?

  - Откуда я знаю? Иди давай. Увижу вас с первого же пригорка. Позаботься, чтобы вы шли строем, не хочу подставляться ублюдкам.

  ***   

  Келиз стояла подле Матроны Ганф Мач. Дестриант скрестила руки на груди, понимая, что это инстинктивный жест защиты. Хотя пользы от него мало - не перед лицом того, что грядет. Войны не были частью наследия Эланы. Засады - да, и кровная рознь, и набеги. Но не войны. Сейчас же она побывала в середине войны и движется в середину следующей.

  Хрупкая женщина, сбежавшая некогда из становища, обмерла бы от одной мысли. Плакала бы, трясясь от страха.

  Лишь соки К'чайн Че'малле делают ее решительной, стойкой...

  "В этом ты ошибаешься, Дестриант".

   Она удивленно повернулась, вглядываясь в глаза рептилии. Матрона была рядом, можно было коснуться нависающей головы... - Это ваша смелость, - настойчиво сказала Келиз. - Так должно быть. Во мне нет ничего.

  - Неверно. Твоя смелость дает нам силы, Дестриант. Человеческая сущность ведет нас во тьму битвы.

  Келиз потрясла головой: - Но я не знаю, зачем мы здесь. Не знаю, зачем мы будем сражаться. Мы должны были увести вас подальше от всех, куда-то, где не нужно сражаться и умирать. В место жизни. Мира.

  - Нет такого места. Даже в изоляции нас осаждали сомнения, соки тоски и отчаяния. Ты со Смертным Мечом и Надежным Щитом вернули нас в мир живых - мы пришли из места смерти, но ныне мы займем место среди народов мира. И это правильно.

  - Но так много ваших сегодня погибнет!

  - Нужно сражаться за право быть самими собой. Это борьба на всю жизнь. Есть те, что отрицают наше право, считая, что право есть лишь у них. Сегодня мы докажем обратное. Ты отныне свободна, Дестриант. Ты сделала то, что нужно - ты привела нас сюда. Смертный Меч и Надежный Щит поведут нас в битву, и аромат ветра соединит нас с Т'лан Имассами. Им тоже не чужда надежда на искупление.

  Думая о Геслере и Буяне, Келиз содрогалась. - Защитите их, прошу.

  - Они будут вести. Это их предназначение. Это их свобода.

  Движение сбоку привлекло внимание Келиз - Синн, соскользнув со своего "скакуна" Ве'Гат, пробежала несколько шагов, словно неугомонное дитя. А потом закрутилась в танце. Встала лицом к Келиз.

  - Червь горит - неужели не чуешь? Горит!

  Келиз покачала головой: - Не знаю, о чем ты, Синн.