Увечный бог

  - И снова все перемешать? Не могу и вспомнить, когда в последний раз был на параде... нет, просто держи строй, сапер, и молись Худу, чтобы никто не сбился с ноги.

  - Не ожидал.

  - Мне противно. Тошнит. Куда мы бредем?

  - Хватит паники, сержант.

  - И кто ты, солдат, во имя Белого Шакала?

  Каракатица вздохнул. - Просто шагай, сержант. Скоро расслабимся. Обещаю.

  - Получим медали или как?

  "Нет. Кое-что другое. То, чего Адъюнкт не обещала.

  Смотри на регуляров. Они - наши свидетели".

  ***   

  - Видела это? - спросила Целуй-Сюда.

  Смола нахмурилась, не поворачивая головы. - Ты о чем?

  - Твои видения... ты всё это видела? И то, что будет завтра или послезавтра?

  - У меня не так.

  Сестра вздохнула: - Забавно. Вот я вижу, что будет. До самой точки.

  - Нет. Это просто страх в тебе говорит.

  - Да, ему есть что сказать.

  - Не слушай, Целуйка.

  - Нет. Буду. Расскажи мне о видении будущего и о нас, будущих. Вот мое видение. У тебя девочка за спиной, а мальчик носится вокруг. Мы идем в имперскую школу, они их начали строить еще до нашего ухода. А моя девочка похожа на меня, но дикая, настоящий демон во плоти. Мы утомлены, как бывает со всеми матерями.. Я растолстела. Мы шлепаем недоносков, браним мужей, визжим, как мы устали. Жара, мухи, воняет гнилыми овощами. Муженьки. Когда они починят крышу, вот чего нам хочется знать, если вместо полезного дела лентяи прохлаждаются в тени и ковыряют носы. И если сейчас же...

  - Хватит, Целуйка.

  К удивлению Смолы, сестрица замолчала.

  ***   

  "Когда было в первый раз? Должен был быть первый раз. Сынок Соридо-мельника. У меня тем утром титьки набухли. Мы ушли за старый пристрой к таможне, к недавно сожженному из-за скопления пауков сараю, я задрала рубаху и показала ему.

  Как звали парня? Рилт? Раллит? Глаза стали круглыми. Я утащила из дома фляжку. Персиковое бренди. От этого зелья можно огнем пыхать. Я подумала, что нужно будет расслабиться. Видит Худ, я все продумала заранее. И мы напились, и он игрался с титьками.

  А штаны ему пришлось силой расстегивать.

  И это было в первый раз. Хотелось бы еще тысячу, но не так все бывает. Его убили год спустя в лавке отца... какие-то нарушенные указы, слухи про новую облаву на картулианских пиратов, потому что правители Малаза теряли выгоду или что там еще...

  Они не были пиратами. Но кто не прочь пограбить, если получается?

  Раллит или Рилт, кто бы ты ни был... рада, что мы трахнулись с тобой перед смертью. Хотя бы это ты получил.

  Нечестно. Куда пропали целые годы?"

  ***   

  "Люблю тебя, Хеллиан". Трудно ли сказать три слова? Но от одной мысли челюсти Урба сжимаются, словно связанные проволокой. Пот течет по доспехам, сердце колотится, в горле тошнотное чувство. Никогда еще она не выглядела привлекательнее. Нет, она просто прекрасна. Почему бы не напиться? Он смог бы вывалить все без стыда, как бывает у пьяниц. Но неужели она захотела бы его такого? Разве что сама напилась бы. Но она уже не пьет. Глаза ясные, бегают, словно она впервые видит мир; лицо перестало быть обвислым, и теперь она возьмет любого мужика, только свистни - зачем ей на него даже смотреть?

  Он смотрел перед собой, пытаясь не замечать отдающих честь солдат. Лучше притвориться, что их здесь нет, не привлекать внимания; они могли бы пройти через армию и сделать то, что нужно сделать, и не нужно, чтобы кто-то видел.

  Внимание его нервирует, ведь единственное желанное внимание - от нее. Но если она обратит на него внимание... что ж, наверное, он рассыплется на месте.

  "Хотелось бы полюбиться. Один раз. Перед смертью. Взял бы её в руки и ощутил, что мир меняет форму, что все совершенно. Я видел бы это в ее глазах.

  А подниму взор... и вижу салютующих солдат.

  Нет, неправильно. Не поднимай взора, Урб.

  Слышал бы сам себя! Идиот!"

  ***