Увечный бог

  Да, ему должны нравиться такие мысли, эти смелые, праведные выражения мести, заслуженной и давно подготовленной. Что невинность юных - ложь, что они стали наследниками, взросли на подлых делах предков.

  Это были - он понимал - мысли Олар Этили, нашептываемые в тайных местах его души. Он ее отлично понимал. Как и всегда.

  Баргасты заслужили свою судьбу. Они убили его жену и детей. Он помнил наглость в глазах тех, что расправились над его семьей - но разве он это видел? Невозможно. Он был уже мертв. "Она вползает в меня. Олар Этиль, тебя не звали. Ты хочешь, чтобы я служил тебе. Ты хочешь... да, я знаю, чего ты хочешь. Ты осмеливалась называть это исцелением.

  В тебе есть мертвый росток, Гадающая. Высохшая, жалкая штука. В других он живет - иногда тонкий и слабый, иногда расцветший от сладкой тоски. Олар Этиль, этот росток имеет имя, но даже имя его заставит твои губы кривиться. Его имя - сострадание.

  Однажды я встану перед тобой, Олар Этиль, и поцелую, и дарую вкус того, чем ты не обладала никогда. Увижу, как ты давишься. Плюешься в буйной ярости. И тогда зарыдаю, показывая тебе твою ничтожность.

  Мы слишком долго бежали. Мой народ, мой благословенный и обреченный народ. Ты не выдавишь и слезинки, Гадающая, над мнимыми твоими детьми? Они отлично прожили века, медленно увядая - ты показала момент, которого я не видел, о котором не знал. Я стоял перед первыми людьми. Расскажи о крови, которую я пролил, улови эхо недавнего преступления, чтобы два воспоминания спаялись. Словно правота - маска, которую можно надевать снова и снова.

  Дураком меня считаешь?

  Тук, брат мой, прогнал меня. Но теперь я думаю: его заставили. Думаю, Олар Этиль, ты крепко его схватила. Я потерял брата и думаю, он больше не вернется. Я хотел бы оплакать его судьбу.

  Если бы я мог..."

  Силы собираются где-то на востоке. Древний садок Телланн стал буйным огнем, словно запылали все равнины до горизонта. Он почти мог ощутить жар, почуять горький дым. Где-то еще - недалеко - Омтозе Феллак бурлил, издавая грохот вскрывающихся ледяных рек. Гудели моря, стонала земля. Еще ближе вонь К'чайн Че'малле неслась по ветру, как будто выпотрошили змею. И еще... "да. Аграст Корвалайн. Бледные призраки прошлого снова ходят по этой стране. Старшие Садки опять возвышаются. Во имя духов земли и воды, что здесь началось?

  Олар Этиль, когда это случится, Т'лан Имассы превратятся в увлеченные ураганным вихрем пылинки. А то, чего ты желаешь... нет, слишком велика цена. Слишком велика".

  Однако он шагает, как будто для его народа еще доступно некое предназначение, как будто смерть не лишила их славы."Мы потеряли разум. Тук Младший, что за зимний прилив несет нас? Скачи ко мне, давай поговорим как встарь. Тук Младший, я прощаю тебя. За все раны, за твое отрицание... не могу не простить".

  Значит, последнее путешествие в бурю. Он, наверное, поведет. Его народ, наверное, последует. Хотя бы одно понятно: пусть Т'лан Имассы легче пыли, они должны там быть. "Нельзя, чтобы нас забыли. Мы заслужили лучшего.