Увеличительное стекло

— Когда тебя будут спрашивать, что произошло, запомни одно имя: Ойо Диалло. Это человек, которого они покрывают. Это он убил детей в Суитуотере и в Лос-Анджелесе. Здесь он живет под именем Джон Кристиан. Просто запомни эти имена. Если тебя потом не убьют так же, как и меня, тебе предложат сделку.

Это сбивает его с толку. И не только его. «Военный» тоже начинает беспокоиться. Я рассказываю скинхеду о том, ради чего их отправили меня заткнуть. Есть вероятность, что он и сам не в курсе, ради чего все это затеяно. Он даже перестает потихонечку подползать ко мне, пока обдумывает услышанное. Но после секундной паузы снова сосредотачивается. Как будто терминатора перезагрузили. Если в ближайшую минуту скинхед ничего не сделает, «военный» начнет драку сам.

Мне нужно поймать единственный верный момент. Так, что мы имеем? Тюремного психа неонациста и профессионального убийцу, ах да, еще руки до сих пор прикованы к решетке за спиной. Мой давний инструктор по смешанным единоборствам был чемпионом и отличным учителем, но пока полученные от него навыки были чисто теоретическими. Кроме этого у меня есть только одно полезное умение и, если я не применю его по назначению, я — труп.

— Ну и гребаную хрень ты несешь! — произносит скинхед, отходя от меня.

А это означает, что сейчас в дело вступит «военный».

Глава 61 Паранойя

Будь я на месте «военного», я бы ставил на удар ногами в голову. На нем тяжелые ботинки, попав таким мне в череп, он точно меня вырубит и сможет не беспокоиться о дальнейшем сопротивлении с моей стороны. И от такого удара я меньше всего защищен, будучи прикован руками к решетке. Он чуть поворачивается и переносит вес на одну ногу.

Черт! Он явно знает какие-то единоборства, если готов ударить меня ногой в голову прямо оттуда, где сидит. Скинхед больше не маячит прямо надо мной, и я подтягиваю ноги под лавку. У меня будет только один шанс, и двигаться придется быстро. Как только он сообразит, в чем дело, никаких вторых шансов не будет. Он глубоко вдыхает и берется правой рукой за лавку, на которой сидит. Я стараюсь не смотреть на него, чтобы не выдать себя раньше времени. Скинхед же возвращается, решив все-таки дать мне в лицо. «Военный» взрывается стремительным движением, и обутая в тяжелый ботинок нога летит мне в голову. Но я успеваю пригнуться, и ботинок, пролетев в миллиметре над моей головой, врезается в решетку. Он даже не успевает понять, насколько раскрылся. Я с силой взмахиваю руками и раскрытый наручник, висящий только на левой руке, крюком втыкается ему в левый глаз раньше, чем он успевает восстановить баланс после удара. Он издает дикий крик и машет руками. Я успеваю нанести еще один удар, на этот раз в правый глаз, но не попадаю и рассекаю бровь. «Военный» падает на пол, а я с размаху бью его ногой в голову. Крик обрывается.

Я оборачиваюсь к скинхеду, который застыл в замешательстве.

— Черт, нет, нет! — кричит он, закрываясь руками.

Я несколько раз бью его в висок, используя висящий наручник как кастет, скинхед падает на пол, сворачивается в клубок и затихает. Я бросаюсь обратно к «военному» и вытираю кровь с наручников о его рубашку. Он все еще без сознания и тяжело дышит. Выжить он, может быть, и выживет, но глаз уже не вернет. Я возвращаюсь на свое место и защелкиваю наручники точно так, как они были защелкнуты на решетке раньше, до того, как открыл их ключом, с которым не расстаюсь со времен поединка с Джо Виком.

Полицейские появляются через десять минут. Не знаю, так и было задумано или они действительно так редко проверяют камеры. Скинхед заполз на лавку в дальнем углу камеры. Охранники отпирают дверь и бросаются к «военному». Один из них оборачаивается ко мне.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Этот напал на второго, но тот ему дал сдачи.

Пожилой мужчина в костюме проталкивается сквозь собирающуюся толпу. Он указывает на меня.

— Вы кто?

— Тео Крей, — говорю я в ответ.

— Который нашел дом убийцы?

— Да.

— Какого черта вы тут делаете?

Я только качаю головой.

— Произошло недоразумение, — отвечает один из полицейских. — Мы думали, что на него выписан ордер на арест, но оказалось, что нет.

— И поэтому вы его посадили в камеру с уголовниками?

— Приносим извинения, — говорит коп.

Мужчина в костюме отпирает мои наручники. Когда он отдает их полицейским, то замечает, что его пальцы в крови, но без комментариев вытирает их прямо о штаны.

— Сюда, доктор Крей. Аккуратно, тут все в крови.

Над «военным» колдуют парамедики, пытаясь остановить кровотечение из глазницы. Кажется, стоило бы испытать чувство вины, но я только думаю, как бы хотел, чтобы на его месте был Ойо.

— Ради бога, простите, что вам пришлось все это увидеть, доктор Крей. На самом деле это из ряда вон для нашей тюрьмы.

Я оглядываюсь на скинхеда. Парамедик накладывает ему повязку на окровавленный висок. Пожалуй, на его счет тоже не стоит беспокоиться. Такому свидетелю вряд ли поверят. Важнее нанести следующий удар до того, как до меня доберется тот, кто за всем этим стоит.

Глава 62 Исповедь