Уверенность в Джоне Уотсоне (ЛП)

- Нет. - Он повернулся. - Нет, вы меня не обидели. - Но его глаза были полны непролитых слёз.

У меня сбилось дыхание; я был ошеломлён.

Прошло какое-то время, прежде чем он спросил:

- Вы думали обо мне?

Меня буквально пригвоздило к месту.

- Каждый день, - ответил я. Разве он этого не понял?

По его щеке скатилась слеза, и он её резко смахнул.

- Так же, как и я. - Голос Уотсона был твёрд, но глаза его заволокло печалью. - Итак, почему… - Он остановился для того, чтобы глубоко вздохнуть. И я вдохнул и выдохнул вместе с ним. - Почему же вы оставили меня, Холмс?

Я не мог говорить.

- У меня была возможность остаться с вами, когда вы подверглись угрозам профессора, а вы меня отослали в решающий момент… - ещё две слезы скатились по его щекам и упали на ковёр. - Почему вы не сказали мне, что меня тогда вызвали к больной специально, по ложной причине? Вы же поняли это?

Я понятия не имел, как вынести его пристальный взгляд.

- Я не ожидал, что выживу, Уотсон, и я не мог позволить вам встретить свой конец со мной… у вас была жена, у вас была ваша практика… вы были необходимы в другом месте. Я подумал, что лучше предоставить вам возможность вернуться и жить спокойно…

- Я не нашёл покоя. - Он сдвинул брови, но его губы дрожали.

- И я, - признался я, вспомнив, как шептал это ночью в тишине гималайских вершин, в горячем сердце Хартума, весной, под звёздами в Монпелье, и в каждом месте, где бы ни был. Я думал, что ему будет лучше без меня. Я не понимал ничего; я увидел всё только сейчас. - Я не должен был оставлять вас в неведении.

Сделав шаг к столу, где около его тарелки всё ещё лежал мой подарок, он посмотрел на меня:

- Вы бы сделали так снова?

- Нет. - Мой голос получился слишком громким и резким, и я увидел, что его поразил мой тон. Я откашлялся и попробовал сказать более спокойно. - Нет, я бы так не сделал. Если у меня будет право голоса в этом вопросе, я никогда не оставлю Бейкер-стрит… вас… снова.

Опустив голову и улыбнувшись, он взял в руки мой подарок, благоговейно провёл большим пальцем по стволу и положил небольшой блестящий револьвер в карман жилета: он поместился там идеально.

Потом Уотсон обошёл вокруг стола и, встав передо мной, тепло на меня посмотрел. Я неуверенно поднялся, и он, взяв мою руку, крепко её пожал.

- Тогда вместе. Отныне и навсегда, против кого бы то ни было.

- Вместе, - сказал я; и даже если мой голос дрожал, я брошу вызов любому, кто скажет, что мой ответ был неуверенным. Я никогда ни в чём не был больше уверен в этом мире, чем в моём Уотсоне.