Уверенность веры

Методисты выбрали другой путь. По сравнению с моравскими братьями, они глубже переживали вину греха и поэтому чувствовали, что необходимо убрать из души ложную уверенность. Вера должна быть предварена глубоким чувством вины, которое пробуждается страстными речами, описанием всего ужаса смерти и ада, и песнями, затрагивающими чувства людей. Но сразу же после этого проповедовали благодать и предлагали спасение. Из глубин ада самопознания душа восходила на небеса богопознания. Методисты сжали весь опыт спасения в один момент. Глубочайшая беспомощность и наивысшее блаженство идут бок о бок. Тот, кто сел на место грешника потерянным человеком, сразу же обнаруживался Христом. Он садился виновным и заслуживающим ада, но вставал прощенным и унаследовавшим небеса.

Поэтому вера была немедленной полной уверенностью, потому что происходила внезапно из глубокой скорби и получала уверенность, учитывая, в каком контрасте она находилась с состоянием, предваряющим ее. Вера родилась в ярком свете осознания. Методисты знали день и час своего нового рождения. Джон Уэсли обратился 24 мая 1738 года в 9:15 вечера. Любой, кто приходил к уверенности веры таким образом, никогда не должен был сомневаться в своем состоянии. Уже не было нужды постоянно проводить самоанализ, смотреть в свое сердце, чтобы проверить реальность веры. Человек знал, что он перешел из смерти в жизнь, и сейчас перед ним стоят более важные задачи. Оправдание было раз и навсегда, завершенное, а верующий теперь был на пути освящения. И его окружал мир, полный потерянных душ, нуждавшихся в таком же спасении. Обратившись сам, он понимал, что нет более важного призыва, чем обращать других людей и приобретать для Христа как можно больше потерянных душ.

Оба движения оказали сильное влияние на христианство. Они пробудили христиан от размышлений о самих себе и призвали вернуться назад к битве с этим миром, вместо того чтобы находиться в полной изоляции от него. Они побудили развитие местных и иностранных миссий. Также эти общины начали организовывать воскресные школы и много других сообществ. В результате этих движений была распространена Библия и христианские трактаты, благовестие, благотворительность и много других христианских начинаний, служивших распространению Божьего Царства. Христианство было пробуждено ото сна и начало новую, энергичную жизнь.

Тем не менее, нельзя отрицать, что оба движения пострадали от ограниченности христианского видения. Не уделялось достаточного внимания первой статье Апостольского Символа веры, в частности тому, что Бог – всемогущий, Творец неба и земли. Не предавали достаточного внимания науке и искусству, литературе и политике, семье и обществу, и поэтому они не были обновлены и реформированы в соответствии с основными христианскими принципами. Все содержание христианской жизни сводилось к тому, чтобы уповать на раны Христа, обратиться и затем обращать других людей. Первое часто характеризовалось сентиментальностью и нездоровой чувствительностью; второе – бурной и необдуманной деятельностью. Сознание было подавлено ради чувств и воли, и не было гармонии между человеческими способностями и возможностями. Свободы Божьих детей – господство над миром, благодарная радость добрым дарам Отца света и верное следование земному призыву, открытые глаза, дальновидность, широкое сердце – ничто из этого не осуществилось. Часто к христианской жизни относились как к жизни, идущей параллельно или находящейся выше или иногда даже во враждебных отношениях с человеческой жизнью. Здесь христианство не было закваской, которая смешивается с тестом и заквашивает его полностью.

Большая неуверенность

В результате смешивания таких различных элементов в жизнь веры возникла еще большая неуверенность. Ортодоксы и пиетисты, моравские братья и методисты, рационалисты и мистики растягивали ее в разные стороны, и это мешало ей взять правильный курс и постоянно расти в благодати и познании нашего Господа Иисуса Христа. Кроме этих различий в религиозных точках зрения, еще более разрушительной для духовной жизни была резкая оценка, которую философия поставила возможности человека познать истину, и влияние исторического исследования Святого Писания как источника истины.