Увертюра к смерти

— У неё в душе произошёл надлом после убийства, — сказал Аллен. — Я думаю, она обнаружила, что была не такой твёрдой, как ожидала, поэтому позволила своей истерии развиться до некоего подобия безумия. Её нервы не выдержали шока от смерти её дорогой подруги. Теперь она изо всех сил будет изображать из себя сумасшедшую. Интересно, когда она впервые начала бояться меня? Когда я положил её напальчник к себе в карман или при первом упоминании о луке?

— Лук! — прокричал Найджел. — Когда же, черт побери, в игру вступает лук?

— Джорджи Биггинс положил лук в чайник. Мы нашли его в картонной коробке в углу комнаты отдыха. На нем была розоватая пудра. На столе в уборной мисс П. была розоватая пудра. От неё пахло луком. Все уборные были заперты, когда Джорджи Биггинс был в ратуше, поэтому он не опускал лук в пудру мисс П. По моей теории, мисс П. нашла лук в чайнике, который ей нужно было использовать, отнесла его в свою уборную и положила на стол, прямо на рассыпанную пудру. На внутренней стороне чайника есть её отпечатки, а на внешней — отпечатки Джорджи.

— Но что она хотела сделать с луком? Она же не собиралась готовить тушёное мясо по-ирландски?

— Разве вы не слышали, что она славилась тем, что никогда не плакала, до субботнего вечера, когда потоки слез были вызваны всего лишь болью и разочарованием из-за того, что она не могла играть на рояле. Она хорошенько понюхала лук, открыла дверь своей комнаты, стала качаться вперёд-назад, стонать и рыдать — до тех пор, пока доктор Темплетт не услышал её и не повёл себя точно так, как она рассчитывала. Позднее она зашвырнула лук в хлам, скопившийся в комнате отдыха. Ей следовало вернуть его обратно в чайник.

— Я сомневаюсь в отношении лука.

— Сомнения в сторону, дружище. Если бы это было не так, почему бы ей не признаться в том, что она видела луковицу? Там её пудра и её отпечатки пальцев. Больше никто не извлекал луковицу из чайника. Но это не имеет значения. Это только ещё одна подкрепляющая деталь.

— Все это немного походит на дурной детектив.

— Это отвратительная история. Я ненавижу это дело. Она ужасная женщина, ни одной благородной мысли нет в её голове. Но не в этом дело. Если бы Джорджи Биггинс не установил свою ловушку, она бы до конца своих дней прожила, обожая ректора, ненавидя мисс К., плетя интриги, царапаясь. Все будут говорить всякий вздор о психиатрии. Этот старый, безрассудный Джернигэм, который на самом деле очень милый старик, и его сын, который вовсе не глуп и не безрассуден, познают муки ада. Ректор будет обвинять сам себя. Но, видит Бог, здесь нет его вины. Темплетт будет на волоске от профессионального позора, но он вылечится от миссис Росс.

— А что миссис Росс?

— В крайнем случае, она запишет себе поражение в долине Пен Куко. Теперь нет надежды шантажировать старого Джернигэма чем бы то ни было. Мы поймаем Розен рано или поздно, с Божьей помощью, и это будет для нас не самая приятная работёнка. Она скорее увидела бы Темплетта на скамье подсудимых, чем пожертвовала бы своей ресничкой для его оправдания, но, однако, я думаю, Темплетт все ещё очень её привлекает. Как только она узнала, что мы считаем его невиновным, она стала делать все, чтобы его вернуть. Вот так.

Найджел остановился около полицейского участка.

— Могу я войти вместе с вами? — спросил он.

— Конечно, если хотите.

В дверях Аллена встретил Фокс.

— Её заперли, — сказал Фокс. — С большим шумом. Доктор пошёл за смирительной рубашкой. Здесь письмо для вас, господин Аллен. Оно пришло сегодня днём.

Аллен взглянул на конверт и быстро взял его из рук Фокса. Чёткий мелкий почерк женщины, которую он любил, вытеснил из его сознания все остальное.

— Это от Трои, — сказал он.

Прежде чем войти в освещённое здание, он взглянул на Найджела.

— Если бы можно было послать каждую большую страсть в лабораторию, как вы думаете, не оказалось бы в каждой результирующей формуле что-то от идиллии юных Дины и Генри, от слепого увлечения Темплетта, от безумия мисс П. и даже от безрассудства старого Джернигэма?

— Кто знает? — произнёс Найджел.

— Во всяком случае, не я, — заметил Аллен.