Увертливый

Соскучившись по телевизору, Галкин, на первых порах, с удовольствием смотрел передачи. Он стал уделять внимание спортивным программам, из которых его больше всего привлекала борьба. Но не всякая, а виды ее наиболее близкие по характеру к тому, что практиковал сам. Используемые им приемы успели кристаллизоваться и превратиться в рутину. Теперь не мешало их лучше осмыслить, а, найдя им аналоги, уточнить и дополнить.

Спортивного канала тогда еще не было. Петр специально изучал телепрограммы, выискивая соревнования по борьбе. А их было не слишком-то много. Он даже установил за окном антенну-тарелку, чтобы расширить количество программ, а, рыская по «пиратским» магазинчикам, обнаружил настоящую россыпь учебных и не только учебных фильмов по восточным единоборствам.

Существовало множество самых разных стилей и их названий – от тех, что всегда на слуху до редких и вычурных. Например, китайские «Звериные стили» монастыря Шаолинь: «техника дракона», «тигра», «леопарда», «змеи», «журавля». Стили «Сумо», «Толу», «Да-цзе-шу» – так называемое «искусство пресечения боя».

В каждом виде борьбы Петр старался найти что-то приемлемое. Например, в арсеналах техник «Джиу-Джицу», «Дзю-до» или отечественном – «Самбо» были интересны тычковые и рубящие удары в уязвимые места. В карате (смешанном китайско-японском стиле с острова Окинавы) интересными были удары ребром ладони и техника ног. А вот в таэкван-до (корейский стиль) упор делался на жесткий «сухой» удар, для чего максимально использовались: момент инерции, скорость поступательного и вращательного движения, «мышечный взрыв». Здесь так же, как у Галкина, все определяла скорость. Удар ногой имел приоритет перед ударом рукой, атака в голову – перед атакой в корпус, удар в прыжке или с поворотом – перед ударом в стойке. Ему нравилось, что в таэкван-до запрещались все виды захватов, толчки, броски и удары коленями – в ходе боя единоборцы существовали отдельно, касаясь друг к другу только в моменты молниеносных ударов. Важно, чтобы последние были достаточно мощными и снайперски точными.

Восточные учителя внушали: «Уклоняйтесь от ударов противника рано или поздно это заставит его потерять равновесие», «не обязательно обладать большой силой; надо использовать силу противника против него самого», «поддайся, чтобы победить», «уступи противнику и его силе, используя ее в своих целях», «мягкость одолеет силу и зло», – внимая таким наставлениям, Петр не мог сдержать улыбку. Эти советы годились в единоборстве противников, обладающих равной (или сопоставимой) скоростью. Призыв: «Уклоняйтесь от ударов противника…» его не устраивал: сам он увертывался и ускользал, только не уклонялся.

Наблюдая борьбу, Галкин не интересовался ничем, кроме техники боя. Он не пытался запоминать спортсменов (в похожих одеждах они казались ему на одно лицо). Его не волновали места, которые они занимали, общества, которые они представляли, даже результаты турниров.

Он помнил, что еще в армии Тарас, обратив внимание на его таланты, не счел возможным привлечь его к спортивным соревнованиям из-за разницы в «категории». Речь, разумеется, шла о несопоставимой «категории скорости».

Чтобы не тратить время, наблюдая возню слабаков, Галкин поспешил разобраться со знаками борцовского мастерства. Прежде он имел общие представления. Теперь ознакомился поконкретнее. В технике карате, в зависимости от уровня подготовки «кю», ученики носили пояса следующих цветов: белый, голубой, желтый, зеленый, коричневый и черный (пояс мастера). Мастера в свою очередь делились на шесть данов и отличались количеством полосок на поясе. При этом три первых дана принадлежали спортсменам, а с четвертого по шестой – уже профессионалам.

В технике Дзю-до, в зависимости от уровня подготовки «кю», ученики носили пояса следующих цветов: желтый, оранжевый, зеленый, синий, коричневый и черный (пояс мастера). В этом виде борьбы мастера делились на десять данов. При этом пять первых данов принадлежали спортсменам. Даны с шестого по восьмой – спортсменам высшей категории. Девятый и десятый – профессионалам.

Однажды, когда Галкин, не напрягаясь, почти механически, наблюдал очередной турнир каратистов, ему показалось, что над татами мелькнула знакомая физиономия. Он напряг внимание, присмотрелся к происходившему, прислушался к словам диктора и узнал единоборца с черным поясом. Последний раз этого человека он видел так давно, что, казалось, прошла целая жизнь. Он был старше Петра. Борцу по фамилии Лапин, а по кличке «Лапа», – бывшему физруку расформированного библиотечного техникума, – уже должно было «стукнуть» тридцать два года. Девять лет назад он едва не проломил Пете череп, а на прощание пообещал: «Погоди, Буратино! Попадешься – убью!»

И Галкину захотелось «попасться». Он ничего не мог с собой сделать. Петр, можно сказать, заболел этой странной и сладкой мечтой.