Увертливый

– Уже сейчас?!

«Уже сейчас», – рассмеялась она. Ей показалось, что он шутит. А он, в самом деле, не ожидал, что прямо сейчас весь этот длинный «зал» с мягкими креслами должен унестись в холодное разреженное пространство над облаками.

2.

Тот аэроплан, с которого они когда-то прыгали, двигался самостоятельно. А этот – долго тащил тягач. Пока вытаскивали на взлетную полосу, самолет разогревал двигатели. Сначала в утробе машины что-то визжало, потом ревело. Доехав до конца полосы, они развернулись на сто восемьдесят градусов. Двигатели затихли, а тягач отцепили. Самолет покачивался, шипел и вздыхал, как будто раздумывал, стоит ли лететь. Потом раздался оглушительный рев, и машина тихонечко, будто крадучись, двинулась с места собственным ходом. Этой громаде, чтобы взлететь, надо запихнуть под себя много воздуха. Для этого требуется сумасшедшая скорость. Все, что было на аэродроме, бешено понеслось вспять. У Пети внутри все сжалось. И, вдруг, отлегло. Напряжение спало: земля отпустила. Все за окном уменьшалось, уходило в туман. Через минуту земли уже не было. Машина рвала облака. А еще минут через пять облака провалились вниз, превратившись в море белых барашков. Выше осталось лишь одинокое перистое облачко. Рев как будто уменьшился: то ли уши привыкли, то ли двигатели перешли на спокойный режим.

Разрешили отстегнуть ремни. Галкин тут же вскочил. Дремавший рядом «пожилой» (лет пятидесяти) аккуратно стриженный седой человек, не открывая глаз, поинтересовался: «Далеко собрались?» «Вперед» – доложил Петя и показал рукой.

– Думаете пешком быстрее? Не боитесь заблудиться?

– Все дороги ведут в Рим.

– Тогда, валяйте.

Петя снова направился к занавеске.

Его остановила та же стюардесса:

– Вы куда, молодой человек?

– Девушка, прошлый раз вы так и не сказали, что там находится.

– Там салон бизнес-класса.

– Для очень богатых, что ли?

– Такой же салон, как у вас, только меньше.

– А можно взглянуть?

– Господи, какой вы любопытный!

– Я первый раз лечу – в самолете!

– Вы серьезно!?

– Честное слово! Я – на минуточку.

– Только быстрее. Сейчас вас начнут кормить.

– Кормить!? Здорово!

– А вы как думали.

– Я – быстро!

Пройдя еще одну занавеску, Петя прошел в небольшой салон. Он находился в головной части: видимо, здесь меньше трясло. Кроме кресел, он заметил что-то вроде гамака. Многие кресла были не заняты. «Наверно, дорогое удовольствие», – подумал он, разыскивая глазами «троицу».

Целой «троицы» он не нашел, но обнаружил в кресле одного из «сопровождающих». Поискал глазами и увидел второго – у двери под светящейся надписью «туалет». «Хорошо устроились. У них тут даже отдельный туалет есть!» – подумал Галкин. Он встал за «сопровождавшим», и тот подозрительно на него покосился. Тарас, если это был Тарас, наверняка, находился в кабинке. Петя ждал, что будет дальше. А дальше открылась дверь. Появился Бульба и, глядя на Галкина, произнес одно слово: «Пошел!», звучавшее, как достопамятная команда, означавшая «прыгай». Петя, не задумываясь, ответил тем же и в том же духе: «Да, пошел ты…сам!» Это прозвучало, как «пароль – отзыв». «Послушайте, что вы себе позволяете! – видимо, почувствовав неладное, взорвался сопровождающий. – Идите отсюда! Вы не из этого салона!» С места вскочил второй сопровождающий. На шум появилась стюардесса. «Вы же обещали не задерживаться!» – корила она Галкина. «Ухожу-ухожу», – примирительно лепетал Петя. Бросив взгляд на «сопровождающих» – высоких прилично одетых, прилично натренированных мужиков и, прицелившись к их кадыкам, подумал, как просто было бы сейчас положить их обоих в проходе; они бы даже не успели заметить. «Ах, извините!» – сказал он, мысленно, привыкнув извиняться, каждый раз, когда ловил себя на бессознательных агрессивных помыслах. И сам же плевался, находя в этом откровенную глупость и плохо скрытый цинизм.

Он чувствовал, здесь – какая-то игра, правил которой он не знает. А самое главное не знает, какую роль в ней играет Тарас. Пришлось отступить. Он вернулся на свое место в большом салоне, когда начали развозить обед.

«Ну, как успехи?» – поинтересовался сосед.

– Оказывается, место нашей посадки – не Рим, а Фьюмичино.

– Как интересно!? И далеко это Фьюмичино?

– Как Шереметьево от Москвы.

– Тогда все в порядке. Будем знакомиться – Виталий!

– А по батюшке?

– Обойдемся.

– Тогда я – Петр.

Пообедав, Галкин чуть-чуть придремал, а, открыв глаза, заметил в иллюминаторе знакомое облачко, похожее, на медленно машущую крылами белую птицу.

3.