Увещевание к язычникам. Кто из богатых спасется

Давай-ка, сделаем беглый обзор состязаний и лишим ореола эти поминальные празднества: Истмийские, Немейские, Пифийские и, наконец, Олимпийские. В Дельфах почитается Пифийский змей, и празднество в его честь называется Пифийскими играми. На Истме же море выбросило жалкие останки, и Истмийские игры представляют собой оплакивание Меликерта. В Немее погребен другой ребенок, Архемор, и поминальное состязание называется Немейскими играми. Писа же у вас, о панэллины, является гробницей фригийского возницы. А тризны в честь Пелопа, Олимпийские игры, присваивает Фидиев Зевс. Мистерии были, вероятно, состязаниями, посвященными, как и оракулы, мертвецам, причем те и другие получили всенародное признание. Мистерии в Агре и Галимунте, демах Аттики, совершаются в афинских пределах; состязания же и фаллосы, посвященные Дионису, принесшие много зла людям, позорят весь мир. Дионис желал спуститься в Аид, но не знал пути. Некто, именем Просимн, обещает указать его, однако, не даром. Плата же, будучи постыдной, устраивает Диониса. Любовным было вознаграждение, платой, о которой шла речь, был сам Дионис. Требование не вызывает возражений у бога, и он обещает Просимну, что рассчитается с ним, если вернется, подтверждая обещание клятвою. Узнав дорогу, ушел. Возвратился назад… Не застает Просимна (ибо тот умер). Исполняя «священный» долг перед любовником, спешит к могиле и предается там противоестественной страсти: срезав кое-как ветвь смоковницы, придает ей форму мужского члена и садится на нее, исполняя обязательство перед усопшим. Как мистическое воспоминание о сей страсти, по городам воздвигаются фаллосы Дионису. Так как если бы они не в честь Диониса устраивали процессии и пели фаллические песни, то это было бы позорнейшим деянием, – говорит Гераклит, – но одно и то же – Аид и Дионис, ради которого неистовствуют и беснуются, не столько из-за телесного опьянения, как мне кажется, сколько из-за постыдных священнодействий разнузданности.

§ XXXV. О богах, бывших рабами

Таковы ваши боги, ставшие рабами страстей раньше илотов у лакедемонян рабское ярмо надел у себя Аполлон у Адмета в Ферах, Геракл в Сардах у Омфалы; Лаомедонту служили Посейдон с Аполлоном, подобно негодному рабу, не сумевшему получить свободу от прежнего хозяина. Тогда они и воздвигли стены Илиона фригийцу. Гомер не стыдится говорить, что Афина освещала путь Одиссею, в руках светильник держа золотой. Про Афродиту мы читаем, что она, словно некая распутная служанка, принеся, поставила для Елены кресло перед прелюбодеем, чтобы склонить его к соитию. Паниассис передает, что, кроме этих, многие другие боги служили людям, и пишет следующим образом:

Службу у смертного мужа Деметра несла терпеливо,
Нес и Гефест хромоногий, чья сила в руках заключалась.
И Посейдон с Аполлоном в течение года служили,
И принужденный отцовскою волей Арес дерзновенный.

И так далее.

§ XXXVI. О человеческих слабостях богов

После этого будет естественным показать, что ваши боги любвеобильны, чувственны, подвержены тем же страданиям, что и человек. Ибо смертное тело у них, – свидетельствует Гомер, старательно изображая Афродиту пронзительно и громко кричащей из-за раны, описывая самого отличающегося воинственностью Ареса пораженным в пах Диомедом. Полемон же говорит, что и Афина ранена Орнитом; Гомер сообщает, что был поражен стрелой Геракла даже Аид; и Гелиос, как рассказывает Паниассис, который передает, что покровительница браков Гера пострадала от того же Геракла в Пилосе многопесчаном. Сосибий же говорит, что Геракл был ранен в руку Гиппокоонтидами. А если есть раны, есть и кровь. Поэтический ихор богов отвратительней, чем кровь, ибо ихор означает гниение крови. Необходимо ввести для них лечение и пропитание, в которых они нуждаются. Вот почему рассказывается о трапезах, попойках, хохоте и соитиях у богов, которые не занимались бы любовью, как люди, и не производили бы потомство и не были бы подвержены сну, если бы были бессмертными, самодовлеющими и нестареющими. Сам Зевс, пируя, принимал участие в человеческой трапезе у эфиопов, в бесчеловечной же и беззаконной – у аркадца Ликаона. Ведь он, сам того не желая, насыщался там человечиной, ибо не знал, хотя и был богом, что Ликаон, оказывающий ему гостеприимство, заколов собственного сына, имя которому было Никтим, подал его в качестве мясного блюда.

§ XXXVII. О Зевсе