Увести за 60 дней

- Спасибо. Я лично к коньяку предпочитаю огурцы.

Аня рассмеялась. А уже в спину мне прилетело:

- Главное, до побудки вернись. Но если что – на час я тебя прикрою.

* * *

Данил ждал меня на крыльце. На большом широком крыльце дома отдыха. Ждал и курил.

Окурок полетел в урну.

- Привет.

В ночной тишине это прозвучало хрипловато и… интимно? Чувственно? Господи, неужели я и правда пришла на свидание?! С ним? С Данилом?! После всего, что между нами… случилось?

Данил смотрел на меня, ожидая ответа. Слава богу, мои внутренние монологи перестали транслироваться наружу.

- Привет, - прокашлялась я. И задала совершенно дурацкий вопрос: - А меня вообще пустят? Я же здесь не живу.

Ответный взгляд Данила был долгий, вязкий и совершенно нечитаемый, а улыбка слегка кривоватой.

- Конечно, пустят, - он кивнул мне. – Пойдем. Пока нас комары окончательно не сожрали.

В холле нас проигнорировали. Женщина на ресепшене демонстративно отвернулась и смотрела в монитор, пока мы шли по холлу к лестнице. А я думала о том, за кого она меня приняла. Господи, ну какое мне до этого дело, я ее вижу в первый и в последний раз в жизни! Но меня упорно не отпускала мысль, что я снова в амплуа «жрицы любви». Может, это знаки Вселенной? И мое истинное призвание – в этом?

Я запнулась о ковер, который покрывал лестницу, наверное, еще в те времена, когда тут отдыхали молодые родители Дани. И почувствовала, как мой локоть обхватили пальцы Данила. Я не смогла сдержать судорожного вздоха, и пальцы его разжались.

- Осторожнее, Лиля.

А я, опустив взгляд, разглядывала свои джинсы в пятнах от травы. Не льсти себе, Лиля. Жрица из любви из тебя такая же, как программист.

* * *

В номере на столике действительно стоял коньяк. И нарезанный лимон, посыпанный кофе с сахаром. И еще яблоко, тоже порезанное. И виноград. Красиво, в общем, сервировано.

- А ты человек слова… - я кивнула на столик, а потом зачем-то вытерла руки о джинсы. – Я прошу прощения за свой внешний вид, у меня на попечении пятнадцать детей, я иногда к вечеру забываю, как меня зовут – но они мне об этом регулярно напоминают.

Данил не улыбнулся. Вместо этого прошел и взял бутылку. Он наливал коньяк, а я на него смотрела. Вспоминала, почему в него влюбилась. Очень быстро вспомнила. Как мгновенно втюрилась в русую челку, падающую на высокий лоб, в ямочку на подбородке, в крупные красивые губы, в яркие голубые глаза. Все это было и сейчас. И джинсы на его бедрах по-прежнему ладно сидят, и плечи под серой толстовкой все так же широки.

Но это был другой человек, вдруг отчетливо поняла я. И коньячный бокал мне сейчас протягивал незнакомец.

Наши бокалы соприкоснулись.

- Ну, за встречу.

А что, отличный тост. И, главное, соответствующий ситуации. Я пригубила коньяк. Кажется, он был вкусный. Но вкуса я не различала.

Надо что-то сказать, наверное. Например, похвалить коньяк. Что-нибудь смешное рассказать про своих охламонов. Спросить про работу. В общем, продолжить светскую беседу, начатую в беседке с комарами. Надо только понять, куда бокал деть? Может быть, вот сюда, на столик?

Бокал у меня забрал Данил и вместе со своим поставил на столик. А потом он меня поцеловал. Светская беседа отменяется.

Я не слишком удивилась, если честно. Время удивляться было там, в беседке, когда Даня мне написал. Когда я поняла, что он в соседней беседке. Когда он пригласил меня прийти к нему вечером. А сейчас – сейчас удивления не было. Наверное, к этому все и шло. Наверное, я этого ждала.

Меня целовал человек, которого я люблю. А я ничего не чувствовала. Кажется, ничего. Нет, я чувствовала, что губы у него неожиданно твердые. Что пахнет от него коньяком и немного табаком. Что руки его, которые обхватывают мою шею, горячие. А в целом организме – никакого трепета. От первого поцелуя с любимым мужчиной.

Который, кстати, оказался коротким. А потом Данил переключил внимание с моих губ на другое. Сначала провел губами по шее, коснулся уха и… И вот тут я почувствовала! Еще как. А когда его язык влажно прошелся по моей шее – вот тут и появились пресловутые мурашки и слабость в ногах. Данил словно почувствовал во мне это перемену – и горячая ладонь переместилась мне на спину. Сразу под футболку. Вот тут к мурашкам и слабости присоединился жар. Именно там, где положено. Давление руки на пояснице прижало меня ровно тем самым местом, где разливался жар, ровно к тому самому месту на мужском теле, где было уже твердо. И я поняла, что одним поцелуями дело не ограничится.

И будет секс.

У меня в первый раз в жизни будет секс.

С любимым человеком. Так почему же преобладающее чувство, которое я испытываю – ошеломление? И где-то на его дне – паника?

Обдумать эту мысль я не успела. Данина рука с поясницы под футболкой поползла вверх. А его язык чертил какие-то знаки на моей шее. И думать в этом положении невозможно – если хотите, проверьте.