Увези меня на лимузине!

Так, понятно. Видимо, как раз сейчас его трясут на предмет моего местонахождения. Впрочем, трясут – это я погорячилась. Хотелось бы посмотреть на того, кто осмелится трясти генерала ФСБ. Но настоятельно интересоваться – могут.

Левандовский перезвонил минут через пять:

– Ну ты даешь, девочка! Вчера вечером и слушать ничего не хотела, когда мы предлагали тебе исчезнуть на время, а сегодня умудрилась улизнуть прямо из-под носа товарищей!

– Я ничей нос не лизала. Сергей Львович, я знаю, где Ника!

– Что?!! Откуда?

– Подробности потом! Я сейчас на Белорусском вокзале, мы едем туда на электричке.

– Куда «туда»? И кто это «мы»? Ты можешь говорить яснее?

– Ника – в коттеджном поселке N, это по Минскому шоссе. Сегодня в час дня ее оттуда увозят, поэтому надо спешить. А мы – это я, Шура Лапченко, глава Лешиного фанатского клуба, и Люба, член этого клуба. Собственно, благодаря Любе Ника и нашлась. Девушка служит в том поселке домработницей, и так совпало, что Нику держат в соседнем доме.

– Я понял. Никакой самодеятельности, слышишь? Я с ребятами буду там около двенадцати, ждите нас у въезда в поселок. Люба покажет нам нужный дом. Все ясно?

– Да, – от делового, уверенного тона генерала стало чуть-чуть спокойнее.

– И пообещай не влезать в неприятности, как ты любишь.

– Постараюсь.

Я спрятала мобильник в карман и огляделась. Впервые за последнее время захотелось есть. Надо что-нибудь купить, чтобы пожевать в дороге. Пирожок там или плюшку. Впрочем, лучше плюшку, ею отравиться сложно.

Подошли, нет – подбежали Шура и Любаня:

– Скорее, скорее!

– Осталось всего пять минут до отправления!

И меня повлекло на платформу, словно щепку в водовороте. Свидание с булочкой откладывалось на неопределенное время. Думаете, я расстроилась?

Внесло в вагон электрички, волна отхлынула, оставив щепку на сиденье. Взъерошенные дамы устроились напротив.

Злобно зашипели двери, закрываясь. Состав тронулся и застучал колесами, ритм перестука все ускорялся и ускорялся.

Как и ритм моего сердца. Я еду к Нике!

Шура с Любаней поначалу пытались втянуть меня в беседу, но щель в моем мысленном коконе была настолько узкой, что протиснуться сквозь нее и втянуться в разговор не получалось. Девчата быстро сообразили, что к чему, и оставили меня в покое.

До нужной нам станции оказалось всего полчаса езды. Но сейчас это оказалось целых полчаса. Не представляю, как смогу прожить оставшееся до встречи с ребенышем время!

От станции к коттеджному поселку вела узкая лесная дорога, и вела она километра три. Это был, так сказать, черный ход, для прислуги, хозяева подъезжали по свежепроложенной дороге, гладкой и широкой, ведущей с Минского шоссе.

Там же находился и единственный въезд-вход в поселок, который был обнесен по периметру высоченным забором.

Все было оформлено солидно, как и в большинстве таких же заповедников: будка охраны, сторожевые, шлагбаум, поднимающееся в случае необходимости заграждение, камеры видеонаблюдения.

Лесная тропа упиралась точнехонько в противоположную входу стену периметра, и обслуживающий персонал в любую погоду топал вдоль забора до КПП.

Потопали и мы. Пора было ввести нашу маленькую армию в курс дела, пока Любаня не ввела нас в поселок. Хотя я с трудом удерживала на месте душу, рвущуюся туда, за ограждение, где меня ждала дочь. Забудь, слышишь, курица суетливая, терпи! Ты только усложнишь ситуацию. До появления генерала с эскадроном осталось всего сорок минут.

– Так, народ, минуточку внимания! – Я остановилась.

Набравшие скорость Шура и Любаня протопали еще пару метров, увлекаемые силой инерции, которая напрямую зависит от массы тела. Хм, и к чему вдруг в голову, кряхтя и сдержанно матерясь, полез школьный курс физики? К дождю?

– Что случилось? – разволновалась Шура.

– Пока ничего. Надеюсь, и не случится больше, кроме хорошего. Пока вы ходили за билетами, я позвонила Сергею Львовичу Левандовскому…

– А, это генерал ФСБ, о котором говорил тот гад? – просияла Любаня. – Вот здорово! И что он?

– Будет здесь в двенадцать. Велел нам ждать у въезда в поселок, внутрь не соваться. Ты, Люба, покажешь его людям нужный дом.

– Конечно, покажу! – неваляшка даже в ладоши захлопала от переизбытка чувств. – Ура, ура, ура! Мы скоро освободим дочку Алексея!

– Не кажи «гоп», – проворчала Шура. – Мы же не знаем, там ли она еще.

– Ну как же! Я ведь сама слышала!

– Мало ли, вдруг у них планы поменялись.

– Так давайте я быстренько сбегаю, посмотрю, там ли девочка.

– А ты как считаешь? – повернулась ко мне Шура. – Может, пусть сбегает? Она же тут работает, на нее и внимания никто не обратит.

– Давай, Люба, только быстро, – сомнения Шуры едкой щелочью начали разъедать душу. Сорок минут я не выдержу.

– Ждите меня возле тех елок, – неваляшка показала на несколько пушистых красавиц, образовавших возле основной дороги своеобразную беседку. – Я сейчас!

И укатилась.

Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать.

Любы не было.

– Что-то не так! – не выдержала я.