Увези меня в осень

— Нет. То есть… — Арт чуть не всплеснул руками, но вовремя вспомнил, что нужно держать руль. — Я понимал, что нервировал тебя расспросами. Но вряд ли я был причиной решения. Ужасного решения! Ну, я хочу так думать.

— Конечно, не ты. Всё наоборот. Ты стал единственным хорошим, что случилось со мной в тот период, — Алина печально улыбнулась. — И я хотела остаться. Остановить время, чтобы жить в том домике. В ту прекрасную осень. Но я не могла.

— Почему? Всё, что следовало сделать — не возвращаться.

Алина горько рассмеялась. Мол, как у тебя всё просто.

— Ты не видишь картины целиком и… — она сняла темные очки, и Арт разглядел в зеркале, каким злым стал ее взгляд. — Это всё вина деда. Анатолий всегда был для него чем-то чужеродным. Напоминанием, что он сам не сумел зачать сына. Только дочерей. Они с бабушкой много лет пытались. Но после Ларисы не было ни одной беременности. Лариса рассказывала. Слышала, как родители ссорились из-за этого. У некоторых мужиков пунктик: если не родил сына, значит, не мужик. А бабушка еще и Анатолия взяла из детдома. Как красную тряпку для быка. В общем, детство у него точно не было счастливым. Не смотри так, Арт. Я его не оправдываю. Наоборот. Считаю, что это низко — отыгрываться на других, если обидели тебя. Что ж он деду моему в морду не дал? Уж прости за выражение. Потому что кишка тонка. Зато после его смерти… — Алина сжала зубы, явно представляя, как откручивает деду с Анатолием головы. — В общем, сначала умер дед. Потом отец. От инфаркта. Сердце слабым оказалось, как проблемы одолели. В общем, как не стало обоих, Анатолий на пороге нарисовался. С предложением, от которого невозможно отказаться. Именно невозможно. Ларисе-то тюрьма грозила, как совладелице отцовской компании. А Анатолий пообещал, что всё, что на нас обрушилось, покажется ерундой, если мы откажемся.

— То есть, если ты откажешься? — уточнил Арт, мысленно костеря всё семейство.

Да что у них за мужики? То слабых обижают, то… Тьфу! Отец, конечно, не виноват, что помер. Но ведь довел компанию до краха. Не подстраховал жену и дочерей.

— Нет, Арт. Мы. Анатолий желал взять в жены внучку Григория Мезенцева, чтобы она родила сына. Помогла смешать ДНК. Ему было всё равно, кто это сделает: я или Ксюшка.

— Чего? — вот теперь Арт, правда, чуть не съехал с дороги. — А сколько лет ей было?

— Почти семнадцать. Школу как раз окончила.

— И ты поэтому… поэтому…

— О! Не воспринимай меня, как спасительницу! — Алина вдруг всхлипнула, но не заплакала. — Я ведь сбежала, помнишь? У нас вышел скандал с Ларисой. Она кричала, что я обязана. Представляешь? Обязана выйти за Анатолия. Конечно же, я. А не ее Ксюша. Ну, у меня нервы и сдали. Обязана? С какой стати? Да и парень у меня тогда был. Не спрашивай про него. Трусом оказался. Быстро смекнул, что за фрукт в женихи записывается, и умыл руки. Мол, извини, своя шкура дороже. А я… Я решила к чёрту всё. Остальное ты знаешь.

Арт молчал. Не представлял, что на это ответить. Потому что в голове проносился ураган мыслей. Арт не осуждал Алину. Вовсе нет. Она же человек, личность, а не породистая, простите, лошадь, которую скрещивают ради появления потомства. А Лариса ей не мать, а мачеха. Пусть бы родная дочь, а не падчерица спасала от тюрьмы. Да, Ксения совсем девчонкой была. И что с того? Это не причина класть на жертвенный алтарь (то бишь, в постель Коврова) старшую сестру.

— И всё же я не смогла остаться в стороне, — проговорила Алина печально. — Понимала, что поступаю дурно с Ксюшкой. И вернулась. Не только ради нее. Но и ради себя тоже. Меня бы совесть замучила, если б осталась в стороне.

— Надеюсь, твоя сестра это ценит.

Алина снова надела очки и отвернулась к окну.

— Не уверена. Ксюшка в Канаде. Скоро должна родить. Да-да. Тут Лариса подсуетилась, надо отдать ей должное. После моей свадьбы упросила Анатолия помочь запихнуть Ксюшку в программу по обмену студентов. Отправила подальше. А как только сестричкой увлекся сын известного политика, быстренько заставила дочу его окольцевать. Та пыталась артачиться. Не любовь, видите ли, это всей ее жизни. Но когда Лариса в ударе, сопротивляться бесполезно. В общем, младшая дочь пристроена и находится в недосягаемости от Анатолия. А он весь извелся. То и дело мне ее в пример ставит. Мол, младшая-то плодовитой оказалась.

Алина помолчала, покусывая нижнюю губу, как ребёнок. А у Арта защемило сердце. Какой же она сейчас выглядела хрупкой, ранимой. А стоило представить рядом Коврова, как в ушах гудело. Они ведь пытаются зачать ребёнка. В смысле, Ковров пытается. Это значит, что регулярно занимаются… Нет, Арт не хотел додумывать мысль. А тем более, представлять картину в красках.